Адров, Н. М. Исследования Баренцева моря за 1000 лет. Ч. 1. От начала тысячелетия до первой половины ХХ века / Н. М. Адров. – Мурманск : [б. и.], 2002. - 517 с. : ил.

260 Н. М. Адров. Исследования Баренцева моря за 1000 лет на другое! Ведь это - несчастье моей жизни, ничего-то цельного у меня не получается. Хоть бы что-нибудь произошло!” В юности, перебирая имена великих естествоиспытателей, он задавался вопросом о том, хотелось бы ему походить на кого-либо из них: “Ни один в моих глазах не заслуживал снисхождения, даже Дарвин, Ньютон и те с трудом выдерживали мой суд” [Нансен-Хейер, 1986, с. 124]. Приходит на ум еще одно не бесспорное высказывание Д. И. Менде­ леева, с легкой руки переиначившего известную русскую поговорку про лень: “Скромность - мать всех пороков”. В первом же плавании практиканта Нансена на зверобойной шхуне “Викинг“ в 1882 г. в эпизодах единоборства с непобедимой Арктикой проявился железный характер будущего гения ледовых походов. Ему открылся мир плавучих льдов Гренландского моря и неприступного ледникового щита самой Гренландии, которую тогда же он со свойствен­ ной ему “простотой” решил покорить в ближайшее время. Но страстное желание изучить другой мир мельчайших обитателей морских и ледовых вод привело Фритьофа к окуляру микроскопа, за которым в качестве препаратора он провел следующие годы - сначала среди заспиртованных проб в музее норвежского города Бергена, а потом на биологической станции Неаполя на Капри, изучая живые объекты морских аквариумов и вылавливая их непосредственно в морских водах всемирно известного необыкновенной красотой залива. Результаты двадцатипятилетнего Нансена для подавляющего боль­ шинства специалистов сильно отдавали научным авантюризмом. Его докторская диссертация “Нервные элементы, их структура и взаимо­ связь в центральной нервной системе асцидий и миксины глютинозы” с большой долей иронии была воспринята учеными и принята к защите лишь благодаря снисходительности коллег к молодости и “идеализму” диссертанта. Тем более, что аттестационной комиссии не пришлось кривить душой по части научного уровня и способностей Фритьофа: квалификация зоолога не вызывала сомнений и была подтверждена золотой медалью Фриеле и изданием обобщающей монографии “Структура и связь гистологических элементов центральной нервной системы”. Лишь много позже новые и оригинальные идеи Нансена были оценены по достоинству. Что касается другой, не научной, а первопроходческой линии амби­ циозного норвежца, то здесь дело обстояло еще того хуже, но опять- таки только при первом знакомстве. К чести оппонентов Нансена, надо отметить, что только вначале его идеи вызывали отторжение. После