Адров, Н. М. Исследования Баренцева моря за 1000 лет. Ч. 1. От начала тысячелетия до первой половины ХХ века / Н. М. Адров. – Мурманск : [б. и.], 2002. - 517 с. : ил.

Глава 3 (Первая половина XIX века) 165 В рассматриваемый нами период XIX века только-только появились точные навигационные приборы, еще не было надежных морских инструментов для измерения физических и химических свойств воды, а масштабы гидрографических съемок были недостаточно обширными для того, чтобы связать воедино фрагменты наблюдаемых отклонений дрейфа парусных судов от истинного курса - единственных показателей стационарных морских течений - в единую глобальную систему цирку­ ляции. В 3 .2 . UCtttOjkUU rftOfi&CCCX первую половину XIX века определилась база морских измерительных приборов, впоследствии усовершенствованных, иногда до неузнаваемости. Обычно эта сторона океанографических исследо­ ваний недостаточно освещается в литературе. Заметим, что до появле­ ния глубоководных опрокидывающихся термометров и батометров, надежно работающих в морских условиях, а также судовых лебедок, барабаны которых вмещают достаточное количество тонкого и проч­ ного металлического троса, съемки моря были чрезвычайно трудоем­ кими и очень ограниченными. Следует отдать должное нашим далеким предшественникам- исследователям, которые использовали любую возможность для внедрения в морские экспедиционные работы измерительных приборов и механизмов для отбора проб воды, чтобы как можно глубже загля­ нуть в чрево океана. В ход были пущены самодельные емкости для изъятия воды из заданных глубин. Для сохранения температуры пробы воды в первых батометрах изготовлялись двойные и даже многослой­ ные металлические стенки, переложенные сукном, пропитанным салом и воском. Особо тщательным подходом к производству судовых измерений отличался один из родоначальников отечественной и мировой океано­ графии - адмирал С. О. Макаров. Просматривая материалы наблю­ дений корабля “Абрек”, в одном из вахтенных журналов он обнаружил поразившую его своей поучительностью (хотя скорее в ней угадывается изрядная доля лукавства) запись отставного штурманского офицера Тимофея Тимофеевича Будрина, который писал: “пишем, что