Адров, Н. М. Исследования Баренцева моря за 1000 лет. Ч. 1. От начала тысячелетия до первой половины ХХ века / Н. М. Адров. – Мурманск : [б. и.], 2002. - 517 с. : ил.

Глава 1 (ХІ-ХѴП вв.) ИЗ Баренцева моря: во многих исторических пособиях до и после Бадигина писатели придерживались точно такой же точки зрения, о чем будет сказано в конце следующего абзаца. По крайне противоположной и абсолютно надежной версии, документированной историческими материалами, россияне впервые появились на Шпицбергене лишь за несколько десятилетий до первого посещения архипелага Виллемом Баренцем, во второй половине XVI ве­ ка. Но известно, что в XVI, а по некоторым данным (письмо немецкого картографа Иеронима Мюнцера, отправленное в 1493 году порту­ гальскому королю Жуану II) - в XV веке груманланы были известны на Западе [Белов, 1977]. В Дании они пользовались особым вниманием. Согласно историческим экскурсам С. В. Обручева и П. А. Фрумкина, в архиве датских королей сохранились документы о походах и зимовках на Груманте, о технике передвижения русских на раншинах (судах, выходящих раньше других, то есть не дожидаясь полного освобождения вод ото льда, обычно - извозные суда для доставки рыбы до прихода лодей в целях более выгодной ее продажи на архангельском рынке) и “судах-санях”, преодолевающих и разводья и льды. А вот по данным В. Ю. Визе, архипелаг посещался русскими еще до XV века [Визе, 1948, с. 79]. Имеются сведения о том, что новгородские выходцы Старостины бывали на Шпицбергене даже до 1435 г. [Боднарский, 1947, с. 21]. По В. М. Пасецкому: “Вероятно, уже в X веке был обретен Шпиц­ берген.” [Пасецкий, 2000, с. 62]. Несмотря на неточные и порой спорные хронологические данные, достоверно установлено, что северные поморы жили на Шпицбергене в становых избах, срубленных из местного плавника (отметим, что при­ плывшие сюда сибирские бревна и другая древесина не подвержены гниению из-за неподходящих для соответствующих бактерий специ­ фических условий обитания) и пиломатериалов, доставленных самими мореплавателями с материка. Правда, пила получила всеобщее употре­ бление лишь во времена Петра I, главным же инструментом лесозаго­ товителей и плотников был бритвенно острый топор, которым мастера судо- и храмостроения владели виртуозно. Бескрылое выражение “топорная работа” не имеет никакого отношения к произведениям плотницкого искусства, скорее всего оно пристало “творениям” рук зверопромышленников, воинов и палачей. Топор был одновременно инструментом созидания и убийства и, можно сказать, главным символом средневековья, почитаемым всеми до самых северных, полу­ ночных окраин земли. Многочисленные родственники универсального