Адров, Н. М. Дерюгинские рубежи морской биологии : к 135-летию со дня рождения К. М. Дерюгина / Н. М. Адров ; Рос. акад. наук, Кол. науч. центр, Мурм. мор. биол. ин-т. - Мурманск : Мурманский морской биологический институт, 2013.

Расскажу об Игоре Кизеветтере. Я его не обвиняю в том, что он донес на тех работников ТИНРО, которые были арестованы. Но он способствовал арестам... Он учился с Мишей Белопольским год раньше меня, был велико лепным спортсменом, старостой класса, высоко оценивавшим свои талан ты ... Когда 24 декабря 1936 г. арестовали Михаила Белопольского, вечером того же дня у меня был знаменательный разговор с Кизеветтером. Поздно вечером я продолжал, как всегда, работать в лаборатории, он задержался, пришел и начал со мной говорить. О том, что мы такие сякие интеллигенты, не хотим понять, что творится вокруг нас, что мы занимаемся академиче ской наукой, не идем навстречу социалистическому развитию страны, что нам пора более четко относиться к партийным органам, с большим понима нием того, что они делают... Чего он хотел? Чтобы я рассказал о вредитель ской деятельности Е.Ф.Курнаева, Ю .Н .Ментова, о том, что мы занимаем ся чистой наукой («академическая наука» тогда были бранными словами), а от нужд социалистического хозяйства стараемся отгородиться и живем за его счет. Это было одно из главных обвинений во вредительстве, потом всплывшем в нашем деле. Это и ставилось в вину, подводилась политиче ская платформа: что исходя из своих контрреволюционных троцкистских фашистских взглядов мы сознательно отрывали науку от рыбохозяйствен ной практики. Он употреблял слово «разоружиться». Что нам надо разору житься перед партией, перед советским государством... Вы знаете, для меня это было тогда потрясением. Утром арестовали Михаила, а вечером такой разговор. Очевидно, если бы я пошел и наклеветал на Курнаева и Трейма- на, я бы, как и Кизеветтер, не попал в эту переделку. До значительно более позднего времени я все-таки оценить роль Кизиветтера в этом деле не ре шался. Как-то не мог поверить, что наш товарищ еще по детским играм мог пойти на такой шаг. Поверил, когда меня реабилитировали в 1956 г., когда я сидел в Московской военной прокуратуре и ждал справки о реабилитации. Передо мной был какой-то очень болящий ЗК, ему стало плохо, мне дали мое дело почитать, но так: здесь - читайте, а здесь - нет. А у него астма, очевидно, была, он стал дышать в какой-то аппаратик, с ним стали возиться, а я начал листать это дело. Я видел заключение Кизиветтера как специали ста, как эксперта по нашим делам, где приводилось слово «вредительство», где приводились слова «академическая наука» и все прочее... Сама оценка нашей деятельности как вредительской вытекала из показаний экспертов, к которым в НКВД прибегали. Заседание военного трибунала ТОФа, который нас осудил, длилось 15 минут. Тут же - приговор. Всем - расстрельный. Но расстреляли Е.Ф.Курнаева и И.И.Треймана. Оголился весь отдел. Вместо Курнаева там стал нейтральный чело век, инженер-жировик, он большую часть времени был в командировках, 154