Иванова, Л. Л. Мурманские подмостки : очерки и рецензии : монография / Людмила Иванова ; Федер. агентство по образованию, Мурм. гос. пед. ун-т. – Мурманск : МГПУ, 2009. -139 с.

Я достаточно долго надеялась на то, что в постановках театра КСФ - в самой их последовательности, что ли, - есть некая логика, своего рода про­ грамма. Или то, что принято называть концепций творчества. К слову замечу, что подобного рода художественная стратегия была, например у долгое время работавшего в Облдраме и, к сожалению, рано ушедшего из жизни Григория Михайлова. Многие мурманские театралы выросли на спектаклях этого та­ лантливого человека. Думающие зрители, так или иначе, угадывали, почему Михайлов берется за ту или иную вещь, что он с ее помощью пытается «сей­ час и здесь» сказать своим современникам. Почему Чехова сменяет Уильямс, а вслед за Арро угадывается так и не поставленный Григорием Георгиевичем мрачноватый Шекспир... Концептуальностью режиссерского мышления, безусловно, обладает и мимолетно побывавший в роли главрежа мурманского драмтеатра заслу­ женный деятель искусства России Феликс Григорьян. Поставленные им классические произведения (три редакции «На дне», та же «Гроза» и «Волки и Овцы» Островского, чеховский «Вишневый сад» в глазах позитивно настроенной по отношению к режиссеру критики (была - и очень активная! - другая)) складывались в одну целостную в эстетическом отношении и, безусловно, критическую модель нашего национального бытия. А как смот­ рит на мир и человека в нем заслуженный деятель искусств России Юзеф Фе­ кета? Похоже, для него один спектакль не обязательно должен продолжать другой. Художник не берет на себя миссию растолковывать публике сам ме­ ханизм жизнеустройства. Фекета не претендует на чужие роли - Философа, Социолога, Пророка. Он остается постановщиком хорошей драматургии. Не больше, но и не меньше того. И потому каждая премьера самодостаточна, как взятая наугад с книжной полки книга? Примерно, так. Сегодня читается, до­ пустим, Диккенс, а завтра Хэмингуэй... Послезавтра Тургенев, а месяц спустя Достоевский или Помяловский? Литературные имена все достойные, но, со­ гласитесь, и несколько случайные. Не так ли переплетены они и на афише те­ атра Северного флота? Островский («На бойком месте») соседствует с Дуда­ ревым («Рядовые»). Разумовская («Ваша сестра и пленница») с Уильямсом («Кошка на раскаленной крыше»). Драма X. Вуолийоки «Каменное гнездо», ибсеновский «Пер Гюнт» и «Отец» Стриндберга скандинавской трилогией хоть и смотрятся, но все-таки критикой как смысловое единство не воспри­ нимаются... Репертуар театра включает в себя еще несколько фекетовских по­ становок: комедию Реньяра «Изобретательные любовники», морскую литера­ турно-музыкальную композицию по рассказам Станюковича «Не отврати судьба!», арбузовскую мелодраму «Я перестал любить» (так названы в театре известные «Жестокие игры»), несколько переводных и отечественных коме­ дий. Чем объясняется выбор каждой новой пьесы для постановки? По словам самого постановщика, «любовью и доверием Автору». Для Фекеты это слово пишется и воспринимается с большой буквы. «Я считаю, что мой театр Авторский, - разъясняет свои эстетические приори­ II