Иванова, Л. Л. Мурманские подмостки : очерки и рецензии : монография / Людмила Иванова ; Федер. агентство по образованию, Мурм. гос. пед. ун-т. – Мурманск : МГПУ, 2009. -139 с.

оказался в итоге кровопролитий и самоубийств пустым. Он и присел на сво­ бодное местечко. Не без видимого удовольствия. И захотелось прокрутить пленку спектакля назад: что за персонаж такой, чем интересен? Злодеев в спектакле С. Абдиева количественно много. Они - ядро по­ становки. Но душа все-таки - Король Лир. Я впервые задумалась над тем, по­ чему Король назван Лиром? Уж не от «лирики» ли? Не знаю, насколько уда­ чен этот домысел, но в исполнении Скоромниковой «партия» эта прозвучала пронзительно, одиноко и ... красиво. Актриса замечательно ведет все второе действие —сцены безумия Лира. В длинной белой сорочке, которая угловато горбатится на лопатках, Король похож на маленького беззащитного Ангела. Венок из полевых цветов на седенькой взлохмаченной голове. На устах - по­ этический бред. Как не заслушаться гениальным переводом шекспировских стихов Пастернака? В голову - видит Бог —приходят грустные и глубокие мысли. О жизни и смерти. О смысле бытия. О простом и великом. Происхо­ дит, если угодно, таинственная - не лобовая - переоценка ценностей. Да, Лир успел и сумел прожить много земных дней и ночей. И истомился на «дыбе жизни». В конце пути он потянулся к простым человеческим радостям. Не ради карьеры, власти, успеха. О, как прекрасно, думал он, жить, слагая лишь сказки, напевая песенки и слушая певчих птиц! Как радостно смотреть в лицо любящей дочери! Неспешно беседовать с друзьями. Но... несбыточны мечты о душевном покое. Не дано Лиру простого счастья. Потому что мир жесток к... старости. ОН презирает немощь, болезнь. Смеется над безумием. Без раз­ бору бьет колотушкой всякого отличающегося от банальной нормы. На повестке дня - корысть и алчность. Впрочем, все как всегда? Марина Скоромникова играет трагедию «ненужного человека». И здесь неважно - мужчина ты или женщина. Важно, что твоя жизнь, оказывается, нужна только тебе самому. И ты в ответе за ее итог. Второй акт, повторюсь, актрисе удается вполне. В первом же Скоромни­ ковой, увы, не хватает смелости преображения в... Лира. Публике очень тре­ буется иллюзия присутствия этого Образа хотя бы при первом появлении. Ожидается некое актерское Чудо. Но... Ведомая режиссерской волей, Марина Петровна сразу же предстает перед публикой той пожилой интеллигентной женщиной, к облику которой мурманчане уже привыкли. И зритель видит, что Лир - простоволосая, седая, порой эмоционально взволнованная несправед­ ливостью, но при этом и все более по-старчески бессильная... женщина. И это первоначально смущает даже самых опытных театралов. Основной линии созвучны и остальные «истории». Мурманский театр играет Шекспира с мыслью о старости, которая исторически несостоятельна, гонима родственниками, скудна физически и болезненно экзальтированна душевно. Таков не только Лир, но и Глостер (А. Кацман), и Шут (В. Ерасов). Ос­ лепленный недругами граф, в наспех подпоясанном халате, напоминает не­ счастного пациента глазной клиники. Глостер смятен и сражен интригами сы­ на Эдмонда (А. Шпеко), загадочным поведением «сумасшедшего» Тома - Эд­ 107