История Мурманского областного драматического театра по страницам газет (1941-1991) [Электронный ресурс] / Мурм. гос. обл. универс. науч. б-ка. - Электрон. дан. (1 файл : 190 МБ). - (Мурманск : МГОУНБ, 2019). - Режим доступа: сайт МГОУНБ. - Загл. с экрана. - Файл в формате Portable Document Format (PDF).

Сгущенные краски не мешают видеть реальную личность. Гро­ теск Ниценко не фантастичен и не трагичен. Он, если можно так сказать, реалистичен. Принято считать, что для гротеска необ­ ходимо ощущение ненормально­ сти, странности явления. У Ницен­ ко он строится на фундаменте некой сверхнормальности явле­ ния, обыденности его. Такой гро­ теск быстрее доходит до зрите­ ля. Он воспринимается не как не­ что, из ряда вон выходящее, а напротив — как зло постоянное, готовое разлиться еще шире, ес­ ли его не остановить вовремя. Д ОН МАНУЭЛЬ («Дама-неви­ димка») — образ, конечно же, не сатирический и тем более не гротесковый. Но, думается, он примыкает к образам Кочка- рева и Шурика яркостью внеш­ ней характеристики (хотя она значительно ниже) при внутрен­ ней наполненности. Изображая героя-любовника классической испанской пьесы эпохи Возрожде­ ния, Ниценко делает это с пози­ ции современного мужчины. От­ сюда ирония — основная черта образа. Он насмехается над сво- СОВРЕ­ МЕННЫЙ АКТЁР Творческий портрет актера Мурманского областного драматического театра Лоокида НИЦЕНКО • конец-то поймал «невидимку». Его плотское чувство не знает страха. Никакого почтения к ду­ ху, никакой осмотрительности. . — Двери заперты, сеньора! — игриво говорит он, развязно нап­ равляясь к «невидимке». Сеньора! Не оборотень, не дух... В этом весь Мануэль — солдат, дуэлянт, любовник (верхний сни­ мок). (Окончание. Нач. в JV? 44 и 46.) ГЫ ГРАТЬ САТИРУ на «деяте- ^ ля» николаевской эпохи все-таки легче, чем на опреде­ ленный . тип «деятеля» нашего времени. Но Л. Ниценко проявил незаурядную выдумку, талантли­ во исполнив Шурика в спектакле «Счастливый Шурик», поставлен­ ном дипломником института те­ атра, музыки и кинематографии О. Власовым. Шурика не назовешь современ­ ным Кочкаревым, Он образован, по-своему неглуп, его правда — не в ногах. Но есть одна черта, роднящая их, -— желание подчи­ нить другого своей воле. Прямо­ та Шурика, его открытость, жиз­ нерадостность вначале к финалу выливаются в прямолинейность и непререкаемость. Ниценко в Шу­ рике добился успеха благодаря показу внешней эволюции героя. Внутренне его герой с первых минут не то чтобы насторажива­ ет, но настраивает на ощущение эмоциональной ограниченности, приземленности. Ловкий, красивый, общительный парень. Все умеет, быстр и услужлив, нежен и внимателен. Что еще нужно женщине для счастья? Шурик обволакивает Анну, как невидимая паутина: «Мы с тобой неудачники, мы с тобой неудачники, мы с тобой...» Этот паук современен до по­ дошв ботинок и все же похож на всех пауков. Как в русской сказке, он сторожит дверь в светлицу, где томится Василиса Прекрасная, в данном случае Радость Творчества. А паук-то вовсе и не паук, а Кащей Бессмертный. Ему ничего не стоит принять обличье совре­ менного «интеллигента». Все Ка- щеи мечтают стать людьми. Но паутина остается. Думается, решение режиссера И. П. Петрова и актера правомер­ но, хотя и непривычно. В сущно­ сти, все мужчины тогдашней Ис­ пании были воинами и любителя­ ми приключений. Бесплотные любовники в спектаклях по дра- мам и комедиям великих испан­ цев родились на много столетий позже. И настолько заполонили сцену, что многие не хотят при­ нимать иных. Для просвещенного зрителя недопустима вольность Мануэля-Ниценко в обращении с женщинами. Когда Мануэль, приведенный на первое свидание к даме серд­ ца, прежде всего снимает краги, шпагу, кожаный жилет и преспо­ койно садится ждать, это вызы­ вает изумление и возмущение у многих. Как?! Герой-любовник вместо трепетного ожидания, вол­ нения и переживания почти раз­ девается?! А ведь ни режиссер, ни актер ничего не сочинили. Они просто заглянули чуть дальше стереоти­ па. Когда испанский солдат, пусть даже дворянин, приходил на сви­ дание, он искал любви — здо­ ровой, молодой, а не серенад и переклички под балконом. А ког­ да надо, солдаты умеют быть ис­ кренними и нежными. Вспомните продолжение того же свидания. Как мягко Мануэль ведет любов­ ный диалог. Его жесты плавны, интонации доверительны и ласко­ вы. Этот мужчина обучен искус­ ству любви, как фехтованию. И в битве, и в любви он одинаково честен и мужествен. «Говорит ее муж!» — сколько в интонациях этой короткой фра­ зы довольства, сытости и, самое главное, превосходства над все­ ми. Интонационная, внешняя на­ ходка актера? Пожалуй, символ мещанина-паука, считающего се­ бя «пупом земли». Последняя картина спектакля — апофеоз Шурика-паука — Кащея. Он рас­ суждает об искусстве, изящно ковыряясь в зубах (на нижнем снимке). Он упоенно ест суп, гла­ за светятся счастьем, а умилен­ ное лицо озаряется улыбкой. Он ничего не хочет знать. Счастье мещанина состоит в том, что он не хочет замечать несчастья дру­ гих. Его интерес направлен толь- но на себя. ОЧКАРЕВ И ШУРИК раскры­ ли доселе неизвестную грань дарования Л. Ниценко. Сочно представляя героев, актер в то же время проживает их жизнь внутренне — все его дей­ ствия логически вытекают из внутреннего состояния. За маской виден человек, современный ак­ тер Леонид Ниценко. им чувством, над страхами и суе­ верием слуги, над всем, что не касается чести и битвы. Но, иро­ низируя, герой актера внутренне искренен. Его ирония — прежде всего над собой. Можно спорить о правомерности такой трактов­ ки. Но то, что она интересна, не­ ожиданна и ярка, — спору вряд ли подлежит. Мануэль увидел «невидимку». Он видит женщину необыкновен­ ной красоты, стремится прибли­ зиться, а глупый слуга намертво прижал его к перилам лестницы. В этом порыве какое-то возрож­ денческое неприятие дьявола и в то же время современный ате­ изм. Вот Мануэль уверен, что Ha­ f t АССМАТРИВАЯ наиболее * значительные роли послед­ них лет, невольно делаешь вы­ вод, что актер часто идет к ним без компаса. Отсюда метод ра­ боты актера над образом не всегда совпадает с возможностя­ ми материала. Иногда просматри­ вается стремление Леонида Ни­ ценко идти по легкому пути ак- тера-маски в ущерб поиску внутреннего обогащения. Обна­ деживает то, что актер все время робует себя в новых и новых образах, противоположных порой по языку. Наверное, не нужно делать ка­ ких-то далеко идущих заключе­ ний о творческом пути актера, потому что он сейчас находится в той точке, из которой расхо­ дятся дороги в неизвестные дали. Направо пойдешь... Налево пой­ дешь... Трудно сказать, какую до­ рогу выберет актер. Главное, что­ бы не остановился. Главное, что­ бы шел. - - Потому что, как сказал К. С. Станиславский: «...Артисты, кото­ рые не идут вперед, тем самым пятятся назад». Л. ФЕЛЬДМАН, театровед.