Рыбный Мурман: сборник рассказов и очерков мурманских моряков. 1933.

менные печи и нары для спанья. Во время топки ка­ менки дым шел в помещение, а потом уже выходил ча- ружу через отверстие, сделанное в стене. В этих избуш­ ках мы жили иногда по нескольку дней. Возвращались мы в них с промысла обычно поздно вечером. Первым делом растапливали каменку, разво­ дили на улице огонь и варили на нем уху и чай. Днем на лове обычно есть не приходилось . На морозе хлеб замерзал. Его все-таки брали с собой, — изредка погры­ зешь мерзлый. Поевши ухи и напившись чаю, ложились спать до утра. Спали на голых нарах без одеяла и подушек, под- кладывая под голову свою верхнюю одежду. Рыбаков в избушках ночевало помногу. Перед утром кто-нибудь из стариков выходил на улицу, смотрел на звезды и по ним приблизительно определял время. Затем вставали, умывались снегом, опять варили уху и чай и ехали на промысел. Лед только-что встал; снега на нем, кроме отдель­ ных пятен, нет. Едем мы ранним утром. Олень скользит и выбирает пятнышки со снегом. Вдруг вижу: сани наши на льду, а олень в воде, — одни рога торчат. Не успел я что-либо сообразить, как олень быстро выпрыгнул из воды и стоит отряхиваясь. Оказалось, что под снегом была большая прорубь, и олень, пробегая по снегу, в нее провалился. Однажды штормом оторвало от берегового припоя большую льдину. Отнесло ее сажени на две, и тут она остановилась, — задержали острова. Льдина эта как раз занимала хорошие промысловые места. Надо на нее по­ пасть, а мешает зуб—широкая полынья. Тогда рыбаки пешнями откололи в одном месте небольшой кусок льдины, завели ее в средину и по ней стали переходить полынью. Санки с мережами перетаскивали на себе, оставил лошадей на береговом припое. С берегового припоя вскакиваю я на небольшую 155