Рыбный Мурман: сборник рассказов и очерков мурманских моряков. 1933.

Зуев стали спускать с парохода по веревке. Пер­ вого спустили Пашку, по прозвищу Полтинник, низень­ кого, толстенького мальчишку, за ним Тиімоху Масло. Привязали его веревкой по рукам, да высоко. Стали спускать с парохода. Тимохе больно. Он закричал: —- Стой! Тот, кто спускал, остановился. Тимоху качнуло и уда­ рило іносом об иллюминатор. Нос тимохин разбило, кровь пошла. За Тимохой спустили Ваську Лихого, Степку Вьюна, Петьку Монаха, Мишку Зуйка іи других. Всех сгрузили, отпихнулись от парохода и брама пошла к берегу. До берега — две версты. Мужики до­ стали бутылку вина, за ней другую, и началось пьян­ ство. Рыбаки песни поют, заработком похваляются, а заработали-то всего ничего. Когда подошли к берегу, стало уж темнеть. На бе­ регу стоит куча баб и все плачут, — дождались. Зуй первые выскочили на берег и бежать домой. Васька Лихой вперед всех выпрыгнул. Бабы схва­ тили его: — Здорово, Васенька. Как ты на мор-e ходил? А Васька, ничего не говоря, протокался через них и зашагал к дому,—не его дело с бабами здороваться. Идет да посвистывает, да поплевывает, словно не слы­ шит, как мать его сзади бежит и кричит.: — Вася! Васенька! Остановись. Подожди меня! Отошли далеко от берега, тогда Васька подождал мать и пошли с ней вместе. Все матери вышли встречать зуйков. Смотрят они на своих оборванных да грязных худых ребятишек и плачут. — Здорово, дитятко ты мое. сердешное! — охва­ тила меня мать, и слезы ее так, и капают на мое лицо. — Здорово, мамка! — отвечаю я и сказать больше ничего не могу, только плачу. Постояли, поплакали, мать спрашивает: 106