На траулерах в Баренцовом море: 25 лет советского рыболовного тралового флота. Москва; Ленинград, 1946.

Иван Сивков поступил матросом на рыболовный траулер «Ленин», потом недолго плавал на траулере «Молотов», потом — на «Смене». Товарищи рассказывали о нем как о хорошем, умелом матросе. Глав­ ное же, он не переставал любить море и собирался посвятить службе во флоте всю свою жизнь. Когда пришло время призыва, Иван Сивков явился ів военкомат и был зачислен в Военно-Морской Флот. Несколько дней спустя он прощался с товарищами на траулере «Смена». Траулер стоял в рыбном порту; деревянный причал был завален треской. Капитан подошел к Синкопу и похлопал по его заплечному мешку: — Отслужишь, возвращайся к нам. Я из тебя тралмейстера сделаю. Сивкова направили в учебный батальон. Краснофлотцы из моло­ дого пополнения обучались на одном из северных островов. Там было много озер, похожих на каменные чаши, налитые до краев прозрач­ ной студеной водой. В этих озеоах краснофлотцы ловили рыбу. Над круглыми валунами поднимались мачтовые сосны, а между деревьями виднелись стены древнего монастыря, сложенные и з серых гранит­ ных глыб. Неподалеку от монастыря стоял каменный столб, и на нем было высечено замысловатыми славянскими буквами: «Ог святой обители — в Турцию до Царяграда — 4818 верст в Португалию до Лиссабонии — 5881 верста в Испанию до Мадрида — 5589 верст до Рима — 4491 верста до Венеции — 3900 верст во Францию до Парижа — 4096 верст». Сивков подходил к столбу и разбирал непривычные, полустертые буквы. Видно и два века назад люди мечтали о просторе, высчиты­ вали версты, пролегавшие по морям и материкам от каменистого северного островка до далекой таинственной Лиссабонии.. . Зимой остров занесло снегом. Море замерзло. Северное сияние полыхало по вечерам красновато-зеленым мерцающим светом. В мае начал ломаться у берега лед, из-под растаявшего снега появилась прошлогодняя вороника. Пришел первый пароход из Архангельска. Краснофлотцы учебного отряда стали выходить в море на шлюпках, и Сивков, поднявшись «а байку, разговаривал с берегом, размахивая флажками: он готовился стать сигнальщиком. В середине июня обучение закончилось. Иван Сивков ожидал назначения на корабль. Но тут началась война, и Сивков на листке, вырванном из тетради, написал рапорт: «Прошу командира кадровой роты отправить меня на фронт, так как я хочу защищать свою любимую Родину до последней капли крови и до полного разгрома фашистов. Прошу в просьбе не отказать». — Я доложу, — сказал командир, принимая рапорт. Просьбу Сивкова удовлетворили— зачислили в отряд морской пехоты и направили из учебного батальона в Мурманск — в город, с которым связаны были два последних года его жизни. Теперь этот город выглядел совсем по-иному. Здесь уже не раз побывали немец- 310