Энгельмейер, А. К. По русскому и скандинавскому северу. Путевые воспоминания. В четырех частях / А. Энгельмейер. – Москва : Типография Г. Лисснера и А. Гешеля, 1902. – XIV, 210 с.

- 77 — Несмотря на пригрѣвъ солнца, въ ней нельзя было долго оста­ ваться. Только нашъ младшій штурманъ да его товарищъ, молодой чиновникъ изъ Архангельска, рѣшились послѣдовать моему примѣру относительно купанья. Одинъ изъ поименованныхъ мурманскихъ воро- тилъ приходилъ даже посмотрѣть на нашу храбрость. Было 4 часа вечера. Выкупавшись, мы пошли обойти Териберкское поселеніе, выстроенное на голомъ, сыпучемъ пескѣ. Недалеко отъ берега мы нашли маленькое кладбище, съ нѣсколькими деревянными крестами и съ одинокой могильной плитой, поставленной товарищами какому-то капитану, утонувшему въ этихъ мѣстахъ недавно, какъ гласила на ней надпись. Видѣли больницу Краснаго Креста, почту съ телеграфомъ. Доска съ надписью посерединѣ поселка гласила, что тутъ 39 домовъ, семей 45,. мужчинъ 96, женщинъ 98. Жители здѣсь всѣ поморы, приходящіе сюда лишь на лѣто. У одной избы замѣтили пустой гробъ. Оказалось, это умерла хо­ зяйка дома, пока ея мужъ быль въ морѣ. Теперь онъ вернулся и соби­ рается ее хоронить. Осталось послѣ матери 5 человѣісъ дѣтей. И здѣсь трагедіи и драмы! Въ поселкѣ Териберки повсюду была развѣшена сушившаяся рыба,— треска по преимуществу. Остатки ея валялись подъ ногами и даже въ водѣ. Подъ ногами попадалась растерянная и высохшая мойва (Mallotus arcticus), главная здѣшняя наживка рыбныхъ промысловъ. Часа черезъ два мы вернулись на пароходъ и поплыли далѣе вдоль береговъ Мурмана. Я почти все время провожу на носу парохода, чтобы лучше любоваться въ бинокль картинами пути. Тамъ же, на носу, находятся клѣтки съ живой провизіей, т.-е. съ курами и съ двумя уже упомянутыми поросятами, ѣхавшими съ нами изъ Архангельска. Иногда поневолѣ приглядываешься къ этимъ несчастнымъ пассажирамъ и всякій разъ замѣчаешь, когда котораго-нибудь тащатъ на казнь. Осо­ бенно привыкъ я къ двумъ маленькимъ поросяткамъ, то ссорившимся, то мирившимся въ невзгодахъ своего заточенія. И мнѣ немало было жаль, когда поваръ унесъ одного изъ нихъ въ кухню. Другой сталъ по немъ скучать въ своей тѣсной, грязной и холодной тюрьмѣ. Вдвоемъ имъ было все-таки теплѣе на здѣшнемъ, необычномъ для нихъ холоду. Говорятъ, что свиньи на Мурманѣ не выносятъ климата, и ихъ тутъ не разводить. Останавливались еще у одной колоніи, или у становища — Ново- оленьяго. Говорятъ, что- это тоже хорошая и незамерзающая гавань.