Энгельмейер, А. К. По русскому и скандинавскому северу. Путевые воспоминания. В четырех частях / А. Энгельмейер. – Москва : Типография Г. Лисснера и А. Гешеля, 1902.

— 54 — Мы посыотрѣли въ запертый храмъ. Тамъ виднѣлась одѣтая ста туя Спасителя въ сидячемъ положены. И намъ казалось, какъ будто Онъ плакалъ. Около храма мы увидѣли деревянную часовеньку (ка жется — изъ лиственницы), въ которую любилъ уединяться для мо литвы св. Филиппъ. Существуетъ преданіе, что въ послѣднюю ночь, т.-е. передъ отъѣз- домъ на московскую митрополію, св. Филиппъ здѣсь молился, въ виду своихъ любимыхъ окрестностей, съ развернувшимся вдали моремъ, ко торое отсюда виднѣется своею свѣтлою гладыо на горизонтѣ. ГІе хо телось этому чудному, чистому человѣку ѣхать въ Москву, въ этотъ адъ пытокъ, казней, всякой неправды, разврата и оргій. Страшился онъ увидѣть все это воочію. Чуялъ, что не перенесетъ всѣхъ москов- скихъ ужасовъ, и погибнетъ. Между тѣмъ, свирѣпый Іоаннъ IV, другъ его дѣтства, звалъ настойчиво его туда. Зачѣмъ? Конечно, до его темной души доходили вѣсти о непорочномъ праведникѣ, когда-то бояринѣ Колычевѣ и другѣ свирѣпаго царя. Хотѣлъ ли онъ вблизи него и самъ очиститься, или же скорѣе, жаждалъ только осквернить,, омрачить и это ясное, свѣтлое существованіе, казавшееся ему, конечно,, укоромъ. Св. Филиппъ молился здѣсь въ этотъ послѣдній разъ, какъ нѣкогда молился Іисусъ на горѣ Геѳсиманской. И онъ также здѣсь рыдалъ и скорбѣлъ о своей страшной судьбѣ. И разсказываютъ, что ему явился тутъ въ видѣніи Самъ великій Страдалецъ и утѣшалъ его. Онъ обод- рялъ и благосяовлялъ его принять такъ же мученическій вѣнецъ за страждующее человѣчество, какъ и Онъ Самъ его когда-то принялъ. Невольно вспоминалась намъ и страшна мучительная смерть св. Фи липпа, котораго въ тюрьмѣ за молитвою задушилъ своими проклятыми,, окровавленными руками не человѣкъ и даже не звѣрь, а Малюта Скура- товъ — этотъ позоръ царя Іоанна, это пятно на человѣческомъ родѣ. А ночь вокругъ насъ была свѣтла и спокойна. Заря не потухала.. Колокола замолкли. На душѣ у всѣхъ стало грустно,—грустно до без- конечности. Страшно и темно стало въ сердцѣ. Но среди всей этой мглы и отчаянія, казалось, все-таки свѣтилась вдали недосягаемая,, благословенная фигура лучезарнаго страдальца. Мы шли тихо и молчаливо домой. Стало клонить ко сну. Время шло къ восходу солнца. 24-ю гюня. Сегодня утромъ второй монастырскій пароходъ, „Михаилъ“, привезъ еще цѣлую партію богомольцевъ. Это также по преимуществу толпа крестьянъ. Говорятъ, съ приближеніемъ страдной поры число бого-