Энгельмейер, А. К. По русскому и скандинавскому северу. Путевые воспоминания. В четырех частях / А. Энгельмейер. – Москва : Типография Г. Лисснера и А. Гешеля, 1902.

— 157 — коились. Во двордѣ не было излишка ни въ чемъ. Даже картинъ было въ немъ не много. Картинъ же Prinds’a Eugene’a было двѣ или три всего на все. Этимъ дворцомъ' или Kongs'S lo t заканчивается главнаая улица Karl Johans Gade, начинающаяся отъ вокзала желѣзной дороги. Разставаясь со шведами, я узналъ отъ нихъ, что они еще сегодня утромъ видѣли Ибсена’ въ Grande Notel. Оставшись одинъ, я пошелъ посидѣть въ дворцовый паркъ, около пруда съ лебедями и съ цвѣт- ными гусями. Птицы эти лѣниво плавали или дремали на берегу подъ- не перестававшимъ мелкимъ дождемъ, который шелъ тогда. Возвращаясь домой, я завернулъ въ Grande Hotel, и узналъ, что- Ибсенъ заходитъ туда ежедневно около полудня п еще разъ, часовъ въ 5 вечера. Пообѣдавши дома, я пошелъ еще походить по красивому и при влекательному городу. Когда часы показали четыре пополудни, то я направился опять въ Grande Hotel. Парадные и чрезвычайно солидные- швейцаръ, конторщикъ и метръ-д’отель обнадежили меня, каждый въ свою очередь, что писатель долженъ скоро прійти и что его молено видѣть здѣсь, такъ какъ онъ вообще очень любезенъ и доступенъ для всѣхъ. Я вышелъ изъ гостиницы и встрѣтилъ у ея входа цѣлую вере ницу подъѣхавшихъ экипажей съ туристами, возвращавшимися съ ка кой-то экскурсіи по окрестности. Вдругъ вся эта веселая компанія затихла и устремилась взорами на идущаго приземистаго волосатаго старика. Онъ былъ одѣтъ въ сюртукъ и въ сѣрую крылатку. На немъ были калоши, цилиндръ, бѣлый галстукъ. И не нуясно было долго вглядываться, чтобы узнать въ проходившемъ хорошо извѣстнаго- міру по портретамъ Ибсена. Онъ вошелъ въ гостиницу. Я — за нимъ. Тамъ онъ направился въ читальню, гдѣ находился на шкапу един ственный гипсовый бюстъ — именно его.' Онъ выбралъ себѣ газету и усѣлся на верандѣ во дворѣ, куда ему подали бутылку съ какимъ-то виномъ. Я послалъ ему свою визитную карточку, съ просьбою о позволеніи представиться. Меня пригласили. Пройдя черезъ обѣденную залу, я очутился на верандѣ передъ столикомъ, за которымъ сидѣлъ великій старецъ. Мы поздоровались за руку. Онъ попросилъ меня присѣсть. Говорилъ онъ не то слабымъ, не то слишкомъ сдерлсаннымъ голо- сомъ. Между тѣмъ, глаза его казались полными внутренней жизни. Они свѣтились мощью духа и ума. Его большая, волосатая, всклокоченная голова, его морщинистое старческое лицо еще не склонялись подъ тяжестью годовъ, хотя и явно было каждому, какъ старъ и древенъ