Энгельмейер, А. К. По русскому и скандинавскому северу. Путевые воспоминания. В четырех частях / А. Энгельмейер. – Москва : Типография Г. Лисснера и А. Гешеля, 1902.

— 152 — Городъ Зандфіордъ (Sandfjord) проѣхали во премя обѣда. Онъ нзвѣстенъ своими цѣлебными ключами — желѣзистыми, соляными и сѣрнистыми. Тутъ же есть и устроенныя морскія купанья. Вотъ что значить близка, совсѣмъ близка Европа, старая, дряхлая и больная Европа! Наконецъ, вотъ послѣдняя до Христіаніи остановка, уже въ ея огромномъ фіордѣ, у маленькаго городка Тонсберга (Tonsberg). Горо- докъ этотъ считается самымъ старымъ во всей Норвегіи. Онъ суще- ствовалъ уже во времена короля Harald’a Haarfager’a (т.-е. прекрасно- волосаго Харальда!). Имѣетъ сколо 7300 жителей. Отсюда выѣзжаетъ много кораблей въ Ледовитый океанъ на рыбные, звѣриные и китовые промыслы. Здѣсь пароходъ проходить черезъ узкій канальчикъ съ разводнымъ мостомъ и идетъ уже по длинному Христіанія-Фіорду (Kristiania Fjord), до самой столицы Норвегіи. Часовъ въ 9 вечера миновали маленькій каменистый островокъ, расположенный посрединѣ фіорда. Это небольшая вооруженная пуш ками крѣпость. Она заіцищаетъ доступъ къ Христіаніи. По правому берегу залива насъ быстро обогналъ маленькій поѣздъ желѣзной дорога, бѣжавшій- тоже по направленію къ Христіаніи. Наконецъ, уже совсѣмъ въ ночной темнотѣ, т.-е. въ НѴг часовъ вечера, и при пасмурной, дождливой погодѣ мы вошли въ гавань глав- наго города Норвегіи. Отъ него виднѣлась лишь пристань, мачты да фонари. Изъ всѣхъ пассажировъ только я одинъ остался ночевать на паро- ходѣ. Мнѣ казалось, что утромъ я скорѣе и удобнѣе найду себѣ пристанище. Однако, когда пароходъ опустѣлъ и затихъ, когда на немъ пога сили электрическое освѣщеніе, кромѣ того, когда моя отдѣльная каюта оказалась безъ ключа изнутри, тогда я пожалѣлъ о своей затѣѣ. На пристани тоже погасили огни. Тамъ капалъ уныло дождь. Впрочемъ, я скоро заснулъ, подъ вліяніемъ изрядной усталости. Вдругъ ночью меня что-то разбудило. Чувствую, сквозь сонъ, около себя присутствіе живого существа. Вскакиваю въ безпокойствѣ и обра щаюсь къ ночному видѣнію на разныхъ, мнѣ извѣстныхъ и даже на неизвѣстныхъ языкахъ. Видѣніе оказывается человѣкомъ, не пони- мающимъ меня, но старающимся, тѣмъ не менѣе, меня успокоить какъ- нибудь. Иеизвѣстный, вѣроятно, забрался сюда выспаться. Онъ безъ церемоніи легъ на одну изъ коекъ. Робко, вкрадчиво и съ дряннымъ акцентомъ спросилъ онъ меня по-нѣмецки, говорю ли я на этомъ