Терский родословец. Вып. 1 / [авт. ст., родослов. табл. и сост. О. Р. Биттенбиндер] ; Муницип. бюджет. учреждение культуры «Терская межпоселенческая библиотека». - Умба : [б. и.], 2015 (Мурманск : ИП Тучин А. В.).

Е грамоте учился у тетринского дьяка. Почерк у него был замечательный, так что потом Семенихинработал в волостном правлении писарем. Мать и отец мои научились читать и писать уже взрослыми. В начале века отец выписывал газету Сельский вестник". Старший брат Степан в 1904 году пошел на военную службу совершенно неграмотным, а через год уже пишет письмо домой. Участвуя в русско-японской войне, он вёл дневник, написал песенник, а потом, уже в Чаваньге, пытался составить саамский словарь. Жаль, что нынче ничего не со хранилось. В 1898 году на селе открыли первую школу. Учительницу звали Анфиса Васильевна. А в 1901 году учительствовала Матрена Евдокимовна. После неё четыре года работал Алексей Михайлович Ивановский. Его я помню хорошо, так как с восьми лет поступил учиться в Чаваньгскую церковноприходскую школу, на три года. После чего, с 1907 года, стал помогать старшим как на торосовом промысле тюленя, так и на морской тоне, а также на ловле щуки сигов в озёрах. Малограмотная, а чаще неграмотная молодёжь села не имела возможности куда- нибудь выехать учиться, устроить себе лучшую жизнь. Некоторые пытались податься на завод в Умбу или Ковду, но туда не всегда принимали на работу. До 1910-х годов жители Терского побережья переживали тяжкие голодные непромысловые годы. Парни и девушки одевались и обувались очень плохо. Далеко не каждому было под силу купить себе самый дешёвый фабричный костюмчик или сапоги, и девушкам - сарафан или жакетку. Опальто, не только зимних, но и демисезонных, не имели даже представления. Одежду носили в основном своедельную: сами ткали лён, белили и шили нижнее бельё, полотенца. Шили кафтаны и штаны, рубашки вязали из овечьей шерсти. Из тюленьих и коровьих шкур вырабатывали кожу, шили бахилы, выступки. На ногах носили шерстяные носки... Женщины в те годы не имели никакого участия в жизни села, у них не было права голоса на общественных сходках. Но главное, они были лишены права получать подушные рыболовные и сенокосные наделы. Потому-то как мужья к жёнам, так и родители к дочерям порой относились, мягко говоря, не по-людски. Отдельные отцы пропивали своих дочерей, отдавая их замуж в 16 -17 лет за стариков-вдовцов... Помню, в 1907 году, в октябре отец взял меня с собой на озеро за 60 километров от моря - ловить сига. Приходилось быть на подсобных работах: ухаживать за оленями, заготовлять дрова, варить обед - ужин. Учился и пешить лёд, ставить сети как подо льдом, так и в ручье у забора. Как-то отец провалился в полынью, промок, но пришлось ему ещё несколько часов работать на морозце. После этого он сильно простыл, слёг в постель. А через несколько дней, почувствовав, что болезнь не отступает, отец приказал мне запрячь оленей и отвезти его в деревню. На пути к морю жили чапомские рыбаки Турковы - Дермидонт и его сыновья Семён и Фёдор. Отец был с ними хорошо знаком и, переночевав, упросил одного поехать с нами проводником до Чаваньги. А им как раз надо было выбраться в деревню за продуктами. И хотя я постоянно помогал отцу, укрывал его постельным и шубным одеялом, но в дороге он еще более простыл, почти не вставал с саней. У него оказалось воспаление лёгких, а медицинской помощи даже в деревне оказать было некому. Старшие братья через два дня вновь отправили меня с братом Фёдором на озеро, где подо льдом ещё оставались 20 сетей. Мы дважды их осмотрели-проверили, взяли 6-7 пудов сига, уложили улов на сани и поехали домой. Вернулись засветло, а отец умер в тот же день утром. Так и не застали его в живых. На селе как раз отмечали престольный праздник -Михайлов день. А наша семья вместорадости встретила большое горе... Е