Терский родословец. Вып. 1 / [авт. ст., родослов. табл. и сост. О. Р. Биттенбиндер] ; Муницип. бюджет. учреждение культуры «Терская межпоселенческая библиотека». - Умба : [б. и.], 2015 (Мурманск : ИП Тучин А. В.).

0 Чаваньга и чаваньжане: из воспоминаний Ефима Григорьевича Клещёва Первые поселенцы приехали сюда из соседних сел: Клещёвы из Тетрино, Стрелковы из Стрельны, Кожины и Амосовы из Чапомы, Будучины и Абросимовы из Пялицы. До середины XIX века село росло очень медленно и состояло из двух десятков хозяйств. Полностью отсутствовала связь между городом и деревней, товары первой необходимости привозились случайными торговцами. Дома строили из сырорастущего леса, который сами рубили и вывозили на оленях. Сами тесали и доски для крыш с желобом для стока дождевой воды. Продольных пил вплоть до девятисотых годов не было. Богачи привозили доски и стройматериалы из Архангельска, а беднякам это было не по карману. Я родился в семье рыбака восьмым ребенком - нас у отца с матерью было 4 сына и 4 дочери. Родители находились в полной зависимости от местных кулаков-торговцев, братьев Кожиных, так как задолжали им 300 рублей. Это по тем временам были большие деньги. Приходилось из года в год «всю выловленную рыбу сдавать хозяевам по пониженной стоимости, а продукты и необходимые материалы закупать у них же, но уже по завышенной. И лишь случай, промысловая удача позволили отцу выйти из кабалы. Сидел он в тот год на тоне Пинежская, семга шла хорошо, и первые две партии отец на карбасе отвез в деревню и сдал улов в уплату долга. Когда вновь уловили 30 рыб, на тоню приехали покупатели-карелы и упросили продать улов им по цене на рубль дороже, чем платили хозяева. Вскоре отец вновь повез улов в деревню, ему надо было взять у хозяев мешок муки и кое-что из продуктов. А ему говорят: кударыбку сдаешь, там и муку получай. Пришлось вернуться на тоню ни с чем, потомучто в долг в обходхозяина никто не давал. Со следующей партией сёмги отец поехал в Кузомень. Там продал рыбу, купил два мешка муки, продуктов. Всю осень промысел был настолько хорош, что удалось вернуть хозяевам долг и обеспечить семью продуктами на зиму. После чего отец до самой смерти как огня боялся залезть в долг, понимал, что лишь счастливое стечение обстоятельств позволило вытащить семью из кабалы. Жили мы бедно. Дом был из двух комнат, окна маленькие, квадратные, с одной рамой. Из утвари в доме стоял стол, по стенам две лавки, несколько табуреток и полки под посуду и кринки. Стены обоями не обклеивались, полы и потолки не красились. Мы, дети, спали на полу, постелью служили оленьи шкуры. Освещались комнаты березовыми лучинами и сальниками из тюленьего жира. Под лучину в деревне проходили все праздники, посиделки, а девушки даже вязали и шили одежду. Только в начале века стали появляться сальные свечи и керосин. Старожилы рассказывали, что раньше, в 1850-х годах, чаваньжане не знали, что такое чай. В деревне был всего один самовар, у Евгения Сергеевича Кожина, который имел наемную рабочую силу, а также парусник, на котором ходил в Архангельск. Чай пили один раз в неделю, по воскресеньям. А также по большим праздникам и при хороших гостях. Бедняки же кипятили воду в чугунах и заваривали траву или кожуру от морошки. Сахар делили между собой крошками, большую часть оставляя детям. А взрослые напивались с одниммаленьким кусочком. В 1910 году вЧаваньге были две церкви -Михайловская и Крещенская. Одна старая, зимняя, с печкой. И построили еще летнюю, хотя попа в своей деревне не было, он приезжал из Тетрино. Лес для церкви вырубали и сплавляли по реке коллективно, всем селом. Строили церковь архангельские плотники - теперь это помещение клуба. Раньше читать и писать могли научиться только самоуком, то есть друг от друга. Хорошо помню одного из таких самоучек - Николая Петровича Семенихина, который