Кузнецова, В. Е. Здесь корни рода моего // Наука и бизнес на Мурмане. - 2012. - № 1 (72). - С. 23-37.

В. Е. КУЗНЕЦОВА Здесь корни j рода моего Г осподи , прежде век и отныне, и всегда не предаждь. Крестное знамение селу Поной Феодорита Кольского Г де наши корни? Вглядись в предков своих, в землю ту, где нога их ступала. Чем они жили? О чем мечтали? Какие дела смыслом жизни считали? Оглянулась...Предки и по матери, и по отцу мертвы. Село их мертвым считается. Ликвидиро­ вано как неперспективное решением Ловозер- ского райкома КПСС в 1971 году. Древнее село Поной на Кольской земле в семидесятые мирные годы признано неперспективным, а в годы войны и в послевоенное трудное время село это крепко стояло, колхозом-миллионером было. Вот на таких крепких селах и выстояла Россия в трудные воен­ ные и послевоенные годы. В 1931 году в селе был создан колхоз «Север». Ловили семгу в реке и на морских тонях, государству сдавали, планы пере­ выполняли, пасли стада оленей в тундре. Колхоз имел свое стадо, и колхозники тоже имели своих оленей, пасли вместе с колхозным стадом. Были и поля, на которых выращивали богатые урожаи картофеля, репы, турнепса... Урожаи были хоро­ шие, от весны до весны обходились своими ово­ щами, не просили помощи у государства. Колхоз имел свой коровник, овчарню. Сенокос давал корма обильные, хватало и коровам, и овцам, и лошадям. Молоко, простокваша, творог, сметана были свои, на трудодни колхозники могли получить все это на ферме. И тундра кормила: морошка, черника, голу­ бика. брусника, вороника, грибы. Смородина, дикий лук по берегам реки... Всего в изобилии... Выстояли в те трудные годы, у государства до­ тации не просили, сами помогали государству: рыбу летом тоннами сдавали, мясо оленей райдой отправляли зимой, ворвань да шкуры оленьи и тю­ леней. Да, колхоз был миллионером. Был... Был... Был...Был... И звучал бы колокол церковный те­ перь: был-был-был-был... Бедой звучал бы... По­ губили село... Погубили церковь. Церковь апосто­ лов Петра и Павла. В советское время церковь колхозу амбаром служила, но понояне, проходя мимо на кладбище ли, на скотный двор ли, на реку, на работу в поля или на сенокос, на аэродром или по грибы-ягоды за Мельничный ручей, моли­ лись явно или тайно, крестились на пустую коло­ кольню. Пока жили люди в селе. Пока церковь была, пусть амбаром, но все же была... Трудно выговорить - мертвое село, Проше - брошено, покинуто, забыто. И в газетах, где есть дело до всего. Так и пишут - не злобливо, не сердито. Да и впрямь ли оно мертвое, пока Люди живы, хоть прописаны не дома? Ведь не волей уезжали - свысока Приказали. И нельзя, мол, по-другому. Уезжали, увозили самовар, Суидуки с бельем и прочими вещами. Но никак не увезти им сеновал, И родник, и куст, и кладбище с крестами. Луге травою перезревшею забыт. И лома стоят, как лодки на приколе. И церквушка всех оплакала навзрыд С отзвеневшей в тридцать пятом колокольни.