Кузнецова, В. Е. Здесь корни рода моего // Наука и бизнес на Мурмане. - 2012. - № 1 (72). - С. 23-37.

В. Е. Кузнецова. ЗДЕСЬ КОРНИ РОДА МОЕГО 31 Вечером у костра, желая приободрить уставших людей, отец рассказал анекдот и пропел частушку: Ехал Ленин на телеге, И котом ка на боку. — Ты куда, Володя, едешь? — Реквизировать муку. Когда дошли до призывного пункта, отца аре­ стовали по ложному обвинению как врага народа. Мама работала в колхозе. Краснощелье - село ижемское. Мы легко усвоили местный язык. И сами внешне, одетые в малицы, за лопарей схо­ дили. Мама нам совики пошила, которые оде­ ваются поверх малицы, как рубаха. На все село имелась одна швейная машинка —у нашей мамы. Мама обшивала все село —кому брюки, кому ру­ баху, кому юбку, кому платье, кому совик на ма­ лицу... Вечером мы уже засыпаем, а машинка все стрекочет и стрекочет... Утром проснешься, а мамы уже нет дома, ушла на работу протопить печи в овощехранилище раным-ранешенько. Да, мамина машинка кормила нас. Ижемцы были от­ зывчивыми людьми, на добро всегда отвечали доб­ ром, хоть и знали, что в село мы приехали по вы­ сылке как семья «врага народа», что нас как будто бы нужно чураться. Наоборот, все старались отно­ ситься по-дружески, поддерживали, помогли дом поставить. Мама шила и бурки. Для этого подхо­ дят койбы - кожа с оленьих ног —гладкая и плот­ ная. Койбы мама выделывала сама. Шилаполупи- мики оленьими жилами. Бурочки, полупимики — гак мы называли зимнюю обувь из оленьих шкур. Ижемцы шили полупимики цельнокроенными, без нижнего шва, наподобие чулка, а мамины бурки больше напоминали сапоги. Бурки украша­ лись суконными вставками красного, зеленого, синего, желтого цвета, на которых мы с сестрами Ниной и Риммой вышивали бисером ижемские узоры... Мама работала в колхозе на самых тяжелых участках. Бригадой вырубали торфяные кирпичи зимой на болоте для удобрения огородов - это был тяжелый труд. Но норму мама выполняла! А с весны — работа на колхозных огородах. Утром, прежде чем ехать на торфозаготовки, ей нужно было поспеть в овощехранилище, протопить печи и на ночь — тоже, иначе овощи замерзнут. Мне помнится, что у мамы рабочими были все 24 часа. После войны нам разрешили вернуться в Поной. Для нас, детей, он был более сытным и более радостным. В поморском селе жили все Первые дома в Краснощелье, 1962 г. Из архива Мурманского областного краеведческого музея наши родственники. Своего дома у нас не было. Его конфисковали при высылке. Жили мы на го­ рушке вместе с тетей Августой и бабушкой Алек­ сандрой в доме дяди Егора, пока мама не купила полдома у тети Груни. Работала мама в колхозе на овчарне. А тетя Гутя — на коровнике. Летом мама работала и на сенокосе, и на морской тоне справ­ лялась. Выходили в море на карбасах, шестом управлялась не хуже мужчин. Ходили на веслах. Моторы появились позднее. В Поное рыба води­ лась и речная, и морская: семга, камбала, сиги... Мама с бригадой сети ставила, на переборку сетей выезжали, чинить сети умела, как и подобает по­ морской рыбачке. Годами все держалось на плечах наших матерей. Отцы воевали и многие не вернулись с войны. Вдовам нужно было и детей на ноги поставить, и дом содержать, и в колхозе работать за трудодни. Но у многострадальных русских женщин не воз­ никало ни жалоб, ни обид, ни слез. Они вырас­ тили своих детей людьми, умеющими трудиться, не сидеть без работы, умеющими находить нужное дело. Они внушали законы единого родства, по каким издревле жили поморы. Примером своим учили уважать не только труд, но и землю, на ко­ торой родились и выросли. Это святая земля и выше ее нет ничего. В поморских семьях не знали, что такое ссоры, рознь. В нашей семье царили мир и покой, уважительное отношение друг к другу. И никогда не били детей. Мама, окончившая лишь ликбез, обладала огромным жизнелюбием и муд­ ростью. Это была мудрость человека, который в жизни все познал, - и беду, и горе, и счастье. Все дети ее получили образование. И все тосковали по родному Поною. И дружили с родными поноянами.