Кузнецова, В. Е. Здесь корни рода моего // Наука и бизнес на Мурмане. - 2012. - № 1 (72). - С. 23-37.

В. Е. Кузнецова. ЗДЕСЬ КОРНИ РОДА МОЕГО 25 Это стихотворение Владимира Смирнова о судьбе поморских сел. Не только о Поное. Ныне мало кто знает, что когда-то на Ловозерской земле было около полутора десятков больших и малых сел. Авторы идеи ликвидации якобы бесперспек­ тивных деревень сделали все, чтобы до нашего времени дожили только пять из них. Остальные, отшумев, канули в Лету. Но о многих из них со­ хранили память старые географические карты, предания, летописи, песни и стихи. Поной - одно из тех забытых сел. Забытых... Кем? Тот, кто родился в Поное, до­ рогу сюда не забыл. Не было в селе магазина. На все лето провизию везли с собой, прежде всего муку, сахар, соль... Ведь зов земли родной не ути­ хает в душах поноян. И ехали в деревню люди. И оживали дома, брошенные поневоле, курился над крышами дымок. Ставились сети в реке... Речка под горой. Кишело рыбы в речке летом. Но злило пацанов порой: Была рыбалка пол запретом. Такие, дескать, времена, И вы, мальчишки, не взыщите. Ведь рыба красная —она Сама нуждается в защите... Но кто деревню защитит? - По ней пронесся ветер шалый. И дом покинутый стоит, Как будто карбас обветшалый. Входи - какие там замки! В проемах окон бродит эхо... А у реки-то - рыбаки. Никто им больше не помеха. Не наша речь вокруг слышна. — Иных земель рыбачат люди. Такие, дескать, времена: Страна нуждается в валюте. И —к черту гордость, стыд и честь — Торгуют реками, землею. Купите! - Я родился здесь... Но где ж тогда меня зароют? 1991г. Боль сегодняшнюю всех поморов передал в этих стихах Владимир Смирнов. Ведь река Поной со всеми ее притоками дана была на откуп для спортивного рыболовства Америке, аж до сверх двухтысячного года... А «новые хозяева» для спор­ тивного рыболовства построили на своей стоянке- базе Рябоге даже коптильный заводик. И корен­ ные понояне домой могут попасть по милости­ вому разрешению на вертолете новых хозяев и без их разрешения на своей родной реке не имеют права рыбачить. Не хозяева они и на земле род­ ной, где дома их еще стоят, где на кладбище мо­ гилы предков. Здесь, в селе Поной, корни рода моего. Не помню дедушек своих, а вот бабушки меня успели понянчить, попестовать, песнями и сказками по­ морскими утешить, советами-наставлениями ода­ рить. Но лучше помню родственников по мате­ ринской линии. Вот и начну с них. Иван Павлович Долгих (1872 — ноябрь 1942) и Александра Ионовна Долгих (1878 — 26 сентября 1949) были колхозниками. Захоронены оба на кладбище в Поное. По рассказам мамы, дедушка из батраков. По переписи населения села Поной 1920 года в его семье числилось 5 мужских и 3 женские души. На самом деле в семье было 5 мужских и 5 женских душ: Агриппина Ивановна (1900), Сусанна Ива- новна(1902), Анфиса Ивановна (1907), Егор Ива­ нович (1910), Иван Иванович (1912), Павел Иванович (1915), Петр Иванович (1918), Августа Ивановна (1920). Когда в 1931 году в селе был организован колхоз «Север», семья стала членом колхоза. В годы войны пришел дед Иван к председателю колхоза с просьбой выписать на трудодни продукты для семьи. Услышал в ответ: «Время нынче трудное, надо подтянуть потуже ремешок». Вернулся в го­ лодный дом ни с чем, лег и больше не поднялся. Умер. Деда я не помню. В то время мы жили в селе Красношелье. Были репрессированы и высланы в 1937 году. Папа был арестован. Мои родители: мама —Анфиса Ивановна Куз­ нецова (13 августа 1907 г. - 19 октября 1985 г.) — родилась в Поное, похоронена на кладбище по­ селка Росляково Североморского района; папа — Евгений Акимович Кузнецов — тоже поноянин. Отец попал под колесо репрессий. Арестован в 1937 году первый раз. Имущество конфисковано, семья выселена в ижемское село Красношелье. Оправдан Мурманским областным судом. В 1941 году арестован вторично. Архангельский ГУЛАГ. Там и принял смерть в 1942 году. В склоне горы селаТалаги под Архангельском захоронен. Реаби­ литирован в 1990 году. Нашей матери Анфисе Ивановне Кузнецовой одной пришлось поднимать четверых детей. Как только началась война, отца призвали на фронт. Добирались до Ловозера пешком.