Добрынин, К. И. Великий помор : очерк жизни и деятельности М. В. Ломоносова : для школьного и семейного чтения / К. И. Добрынин. - Москва : Издатель В. С. Спиридонов, 1910.

— 33 — Чтобъ оныхъ нѣжная была пріятность слуху, А сими не принесть несносной скуки уху. На что же, Трисотинъ, къ намъ тянешь IT не кстати? Напрасно злобный сей ты предпріялъ совѣтъ; Нтобъ льстя тебѣ когда россійскій принялъ свѣтъ С в и н ы и в и з г и в с и и д и к і и и з л ы и, И II С T И II ы и т и II Л Ж II в ы и к р и в Ь1 и , Языка нашего небесна красота Не будетъ никогда попранна отъ скота“. Не будучи въ состояиіи отвѣтить Ломоносову той же мо нетой, и Сумароковъ и Тредьяковскій старались всячески чернить его, гдѣ только можно. Отношеніе ихъ къ Ломо носову лучше всего выразилось въ тѣхъ словахъ, которыя были произнесены Сумароковымъ, когда хоронили Ломоно сова: „Угомонился дуракъ, не будетъ больше шумѣть“. Тредьяковскій въ болынинствѣ случаевъ не могъ придумать въ отвѣтъ Ломоносову ничего, кромѣ грубыхъ ругательствъ, въ родѣ—„грубаго пьяницы“, „безбожнаго сумасброда", „не- годнаго ярыги" и т. п. Къ чести Ломоносова слѣдуетъ однако отмѣтить, что, не смотря на всѣ непріятиости, которыя онъ испытывалъ и отъ сослуживцевъ но Академіи и отъ завидовавшихъ ему рус- скихъ писателей, онъ только въ особо важныхъ случаяхъ прибѣгалъ къ покровительству Шувалова и другихъ; при этомъ онъ никогда не низкопоклонничалъ передъ ними и не позволялъ себѣ, унижаясь передъ ними, унижать, подобно Тредьяковскому, то искусство, которому онъ служилъ. Пря мая, честная натура Ломоносова не позволяла ему такимъ поведеніемъ ронять свое человѣческое достоинство. Такъ, напр., онъ однажды сказалъ Фонвизину, просившему его о покровительствѣ: „Помните завѣтъ друга: высоко чтите союзъ добродѣтелей, аккорды общаго блага и добра... Будьте благовѣстникомъ вѣчной правды, подальше бѣгите отъ не- сытыхъ въ роскоши и всякой подлости креатуръ низко поклонной толпы"... Въ угоду знатнымъ покровителямъ Ло моносовъ не только не и змѣеялъ своимъ убѣждепіямъ, но не дѣлалъ даже уступокъ. Какъ-то Шуваловъ, заспоривъ съ Ломоносовымъ и встрѣтивъ съ его стороны гордость и неуступчивость, сказалъ: „я отставлю тебя отъ Академіи".—