Случевский, К. К. По Северо-Западу России. В 2 т. Т. 1. По Северу России : с картою северного края, отпечатанной в 6 красок, и 146 рисунков / К. К. Случевский. – Санкт-Петербург : Издание А. Ф. Маркса, 1897.

— 415 — писенъ. Расположенъ онъ на холыахъ дѣйствительно не дурно и сравнительно чисто, благодаря пескаыъ. Есть ли какое-либо историческое прошедшее у Пу- дожа? Несоинѣнно есть, но оно такъ же скромно, какъ и судьбы рѣки Водлы, на которой онъ стоитъ. Учрежденъ онъ Екатериной I I въ 1785 году изъ села Пудога, при Павлѣ I упраздненъ, при Александрѣ I возстановленъ. Въ концѣ XV II вѣка былъ онъ извѣстенъ, какъ ыѣсто особеннаго распространены раскола. Церквей въ немъ двѣ. Соборъ во имя Св. Троицы, внутренность котораго по крыта деревяннымъ куполомъ, окрашеннымъ въ голубую краску, состоитъ изъ двухъ церквей: лѣтней и зимней, отдѣленныхъ одна отъ другой каменною стѣной, и обѣ онѣ съ деревянными рѣзными иконостасами; другая церковь го рода—кладбищенская. Жителей въ Пудожѣ 1.426 человѣкъ; доходы— 3.951 руб., расходы— 3.951 рубль, то-есть полнѣйшее совпаденіе; запаснаго капитала всего 1.061 рубль, и неудивительно, что Пудожъ считается однимъ изъ бѣднѣйшихъ городовъ не только Олонецкой губериін, но и вообще Россіи. Говорятъ, будто имя города идетъ отъ рѣки Пудоги, а Пудога названа такъ потому, что плыла по ней когда-то какая-то дуга въ одинъ пудъ вѣсомъ. Это, конечно, осколокъ какой-то легенды, свидѣтельствующій развѣ о томъ, что Пудожъ изобиловалъ \ когда-то лѣсами. Еще въ 1828 году тогдашнее министерство финансовъ хода тайствовало о допущеніи пудожскихъ подрядчиковъ къ заготовкѣ лѣса «не со гласно узаконеніямъ», и лѣса порѣдѣли. Въ Пудожскомъ уѣздѣ 29.000 жителей; главное дѣло — льноводство, но оно все-таки не превышаетъ годовой продажи на 15.000 руб. въ самомъ уѣздѣ; денъ этотъ—хорошихъ качествъ и извѣстенъ въ продажѣ подъ именемъ «Ко- релки»; цѣна его здѣсь отъ трехъ до пяти рублей пудъ, а въ Петербургѣ — около восьми рублей. Посѣтивъ земское училище и богадѣльню на 26 человѣкъ, устроенную на средства мѣстныхъ купцовъ, братьевъ Малокрошечныхъ, мужскую и жен скую земскія больницы, около трехъ часовъ пополудни, путники направились обратно на Гурьево и Подпорожье. У пристани ожидалъ ихъ пароходъ и зна комые изъ горысаго опыта назойливые «гнусы». Путешественники взошли на па лубу, запасшись достаточнымъ количествомъ вѣтвей; комары и оводы, не покидавшіе ихъ даже въ домѣ, и облипавшіе потолки и окна его живыми, жужжавшими ков рами, тутъ, подъ брезентомъ палубы, при полнѣйшемъ отсутствіи вѣтра, при тридцатиградусной жарѣ, сдѣлались невыносимыми. Необозримыя, блестящія полчища ихъ устремлялись къ пароходу отъ обоихъ лѣсныхъ, болотистыхъ бе реговъ рѣки и провожали неуклонно, безостановочно, до невѣроятности дерзкіе и изворотливые. Тутъ, въ этихъ тихихъ, забытыхъ странахъ примѣняется обма- зываніе рабочихъ людей во время занятій дегтемъ, какъ единственное средство защиты. Пассажиры надѣялись, что, оставивъ рѣку и выйдя въ открытое озеро, они немедленно избавятся отъ гнуса, но это было на долгое время тщетною надеждою. Оводы и комары какъ будто выползали откуда-то на самомъ пароходѣ и провожали его не одинъ часъ времени. Невольно припомнился разсказъ та- моженныхъ солдатиковъ на Бѣломъ морѣ о томъ, что мѣстные комары терзаютъ ихъ даже на открытой водѣ; комары прячутся въ карбасѣ на берегу, скрыва