Случевский, К. К. По Северо-Западу России. В 2 т. Т. 1. По Северу России : с картою северного края, отпечатанной в 6 красок, и 146 рисунков / К. К. Случевский. – Санкт-Петербург : Издание А. Ф. Маркса, 1897.

— 414 — жировъ судна до этого мѣста; но здѣсь, при остановкѣ, они одолѣли въ полной ыѣрѣ, чему не мало способствовала близость лѣсопильнаго завода. Ихъ было такъ много, что, насѣдая на пароходныя снасти, они словно одѣвали ихъ ка кими-то футлярами, и стоило провести по нимъ чѣмъ-либо, рукой или вѣткой, чтобы снять цѣлую коросту комариной трухи и видѣть, къ полнѣйшему своему отчаянно, что на толысо-что очищенную снасть уже насѣлъ новый толстый че- холъ звонко жужжавшаго гнуса. Оставалось одно: скрыться въ каюты и наку рить въ нихъ до невозможности персидскимъ порошкомъ. Около семи часовъ утра, 2-го іюля, тронулись дальше и остановились близъ деревни Подпорожье; отсюда предстояло сдѣлать въ экипажахъ девять верстъ до Филимонихи, затѣмъ переѣхать на правый берегъ рѣки Водлы къ деревнѣ Гурьевой, отъ которой, опять-таки въ экипажахъ, оставалось до Пу- дожа всего полторы версты. Въ той части рѣки Водлы, которую миновали на лошадяхъ, есть Мневскіи порогъ, въ 1h сажени паденія; если бы не онъ, то Пудожъ былъ бы соединенъ съ Онежскимъ озеромъ водянымъ путемъ; мѣст- ное земство ходатайствуете объ осуществленіи этого пути и, согласно сообще- ніямъ нѣкоторыхъ мѣстныхъ жителей, разстояніе отъ Невы къ Архангельску было бы сокращено на триста верстъ, и транзите трески, семги и льна не долженъ бы былъ давать крюкъ на Вытегру. Шлюзованіе стоило бы около 80.000 рублей; производительность этой затраты подлежала бы, впрочемъ, обсу- жденію. Въ навигацію 1884 года ходили между Вознесеньемъ и Подпорожьемъ пароходы купца Фогеля, но, за смертью его, рейсы прекратились, и возобно- вленія ихъ здѣсь желаюте очень сильно. Говорятъ, что, благодаря своему от чужденному положенію, Пудожъ замираете иногда совершенно, и бываютъ дни, что на рынкахъ его ни мяса, ни рыбы достать нельзя. Нельзя было не вспомнить «двигающагося лѣса» въ Шекспировскомъ «Макбетѣ», когда, сойдя съ парохода, сѣли въ экипажи для переѣзда въ Пу дожъ и взглянули на себя. Единственною слабою защитой противъ одолѣвав- шаго дневного «гнуса», противъ необозримыхъ полчищъ шмелей, шершней, осъ и оводовъ, было то, что, нарвавъ древесныхъ вѣтокъ, окружили себя ими, понасовавъ куда только было возможно, во всѣ отверстія экипажей, и безоста новочно отмахиваясь. Въ жгучихъ лучахъ польскаго солнца, въ густыхъ обла- кахъ горячей пыли, «гнусъ» становился дерзокъ до невѣроятія; сентименталь ное жужжаніе ночныхъ комаровъ смѣнпло рѣзкое, сердитое жужжанье болѣе крупныхъ особей. Что должны были испытывать бѣдныя лошади, можно себѣ вообразить, такъ какъ «гнусъ», однажды впившись въ коня и насытившись его кровыо, не отпадаетъ даже при непосредственномъ приісосновеніи къ нему кнута или ерзающей по коню сбруи: онъ упитывался, наслаждался въ полномъ смыслѣ этого слова, до смерти. Около 91/и часовъ утра вдали показался Пудожъ, стоящій на холмистомъ берегу Водлы и отдѣленный отъ рѣки небольшими заливными лугами. Время прибытія путниковъ въ Пудожъ совпало со столѣтіемъ существованія города. Въ одномъ изъ офиціальныхъ описаній говорится, что городокъ стоитъ на трехъ рѣкахъ: Водлѣ, Пудогѣ и Журавкѣ и трехъ озерахъ, и что онъ живо-