Слезскинский, А. Г. Поездка на Мурман : (путевые заметки) / А. Г. Слезскинский. – Санкт-Петербург : Типография А. С. Суворина, 1898. – 80 с.

мещане, но сами они избе гают натуральнаго обязательства, а подряжают частным образом лопарей за 40 — 60 р., которые, как уже сказано, и возят прое зжающих, давая на каждаго зимою двух оленей, а ле том, вме сто одного оленя, двух про вожатых. В Расноволоке весною стекается весь «покручный» люд, идущи й с родины на мурманские промыслы, поэтому зде сь устроены три казармы и церковь. Из Расноволока поморы расходятся в стороны. Одни идут на Ловозерский погост и разве твляются по становищам восточнаго берега, а другие тянутся на Колу и попа дают на западный берег. Во время движения на промыслы в Расноволоке можно виде ть и хозяев, снабжающих покручников деньгами на дальне йший путь, и полицейских чинов, записываю щих рабочий люд; зде сь поморы ме няют оленей, закупают про визию, рядятся с лопарями, словом, Расноволок тогда оживляется, суетится, шумит. В Лапландии поморы проходят большия про странства, не приваливая к жилым помещениям, ибо их на пути име ется крайне недостаточно. На этих пространствах ло пари сворачивают оленей в ле с для кормежки, и тогда поморы должны ночевать под открытым небом, в стуже , на сне гу. В Расноволоке скучивается иногда до 900 челове к в день, и казармы не могут вме стить такого числа, поэтому несчастные на биваются на нары сверх нормы и даже валяются на полу, плотно прижавшись друг к другу. Во всяком случае лучше спать в те сноте и тепле , че м на свободе , да в холоде . Казарма—бревенчатая изба с тесовою крышей; длиною 5 саж., шириною — 3 саж. и вышиною — 2 саж. Внутри кругом в два яруса нары, шириною в 2 3/4 арш. Среди нар — печь до самаго потолка одинаковой с нарами ширины. После Расноволока вскоре потянулись по ле вому берегу Хибин ския горы, отражаясь на безоблачном небе всевозможными фор мами. На вершинах их брильянтами блесте л ве чный сне г и придавал горному хребту чудный вид. Чрез 2—3 часа пути Хибины стали понемногу теряться, удаляясь внутрь материка. Подъе зжая к Экостровской станции, мы миновали живописный островок, берега котораго как бы нарочно вымощены камнями, а на верху растут красивыя ели. Среди растительности мелькали деревянные кресты, напоминающие кладбище. Это был остров Маланья, где действительно лопари погребают покойников. На Экостровской станции мы ночевали. Я опишу ее вообще, как образец. Экостровская станция представляет какую-то ко нуру. Всюду щели; дует постоянный сквозняк, так что отды хать и спать даже ле том невозможно. Крыша развалилась, поте ряла наклонность и настолько одырявилась, что во время дождя с потолка льются це лые потоки. Внутри все переломано, сгнило,