Львов-Кочетов, Е. Л. По Студеному морю : поездка на Север : Ярославль, Вологда, Архангельск, Мурман, Нордкап, Тронхейм, Стокгольм, Петербург / Евгений Львов ; с рисунками с натуры, исполненными художниками К. А. Коровиным и В. А. Серовым ; дополнено в 2019 году работами художника А. А. Борисова и фотографа Я. И. Лейцингера.

и то с разгона взбираются на половину высоты. Отсюда среди деревьев тянется узкий почти отвесный подъем в несколько сот ступеней. Навер ху горы, на площадке - Секирный скит, видный издалека и как бы ви сящий в голубой лазури. Красивый звёздообразный (восьмиугольный) храм венчается высокой колокольней, на купол коей министр поднялся по весьма узкой деревянной лестнице. Здесь узенький балкон, окру жённый трепещущими перилами, как бы висящий в воздухе и окайм ляющий кругом купол; с него вид необычайной красоты. Весь остров с лесами, озёрами, скитами - всё как на ладони, а с другой стороны голубое море, с плавающими в нём изумрудными островами. Внизу и теперь было совершенно тихо, деревья в лесу стояли, как очарованные, но здесь дул жестокий ветер, и синяя даль заканчивалась зловещей ту манной дымчатой завесой, предвещавшей возможную скорую переме ну погоды к худшему. С Секирной горы мы завернули в Савватиевский скит, оттуда проехали на восковой завод, где на солнце отбеливалась масса струганного воска для свечей; сделав, таким образом, часа в че тыре добрых 50 вёрст, мы вернулись в гостиницу. Было около 7 часов вечера, когда мы после обеда у о. архимандрита в сопутствии отца наместника сели при общих благожеланиях на мо настырский пароход «Михаил Архангел» и спустя полчаса уже были на «Ломоносове», тотчас же снявшемся с якоря. Несколько часов кряду шли мы вдоль острова, не теряя его из вида. Погода стала, очевидно, меняться: сперва пошёл дождь, потом на небе появилась радуга необычайной красоты и яркости; как бы выходя из моря, она другим концом опиралась на Секирную гору, окружая скит г» « « ярким разноцветным сиянием. За первой радугой появилась вторая, за нею третья. Стоя на палубе, мы любовались очаровательной картиной; но вдруг потемнело, налетел страшный шквал, засвистело в снастях. На палубном рундуке приподняло брезент, шумно затрепыхавшийся в воздухе; на рубке зазвенели стекольные рамы; палуба сразу опустела. Матросы бросились вверх укреплять снасти. Море почернело и завол новалось. Поднялась качка. - Ну что, будет нам трепка? - спросил я, с трудом лавируя по палубе к каюте, у спешно проходившего мимо капитана.