Харузин, Николай Николаевич. Русские лопари : (очерки прошлого и современного быта) / Николай Харузин. – Москва : Высочайше утвержденное Товарищество Скоропечатни А. А. Левенсон, 1890. – 472 с., [4] л. ил., [1] л. карт. – (Известия Императорского Общества любителей естествознания, антропологии, этнографии, состоящего при Императорском Московском университете ; т. 66. Труды этнографического отдела ; т. 10).

393 и человеческое имя тому или другому зверю или птице. Приведу одну такую песнь, въ которой воспевается неверность лебедя своей лебедке. Лебедя въ песне величаютъ Осипомъ. „Гуси-лебеди гонгъ, гонгъ, гонгъ. Лебедка затужила объ лебеде; у ней сердце ноетъ о аемъ; летаетъ всюду по земле, нигде не можетъ тоску забыть. Гуси-лебеди лонгъ, лонгъ, лонгъ. Лебедка летала, летала и прилетела къ ручью. Осипъ— „сердцева-тоска" сидитъ въ ручье: Лебедка говоритъ: „Осипъ — мерзавецъ, где ты сидишь? Осипъ— сердцева-тоска, выйди, долго-ли я буду тебя искать?" Осипъ сидитъ въ глубине, на дне и не шевелится; у него волосы серебряные. Она подумала, что его убили, стала припла- кивать: „у тебя волосы были серебряные, у тебя гребень былъ золотой, на твое платье любо было смотреть, а теперь на кого я буду смотреть? Осипъ— сердцева-тоска, что ты, что ты тамъ сидишь, отчего не выходишь?" Осипъ сидитъ тамъ не шевелится, будто ка­ мень. Она приплакивала, приплакивала и пошла народъ звать, не могутъ-ли его вынуть. Осипъ зашевелился и закричалъ: „гонгъ, гонгъ, гонгъ!" Она пришла созвала народъ; человекъ пришелъ къ ручью, а Осипъ сердцева-тоска сидитъ въ ручье: у него волосы серебряные, чешетъ ихъ онъ золотымъ гребнемъ. Опять Лебедка стала приплакивать: „Осипъ—сердцева-тоска, выйди оттуда!" Мужикъ сталъ его доставать, достать не могъ; взялъ онъ карбасъ и сталъ доставать—достать не могъ; онъ взялъ его и подстрелилъ. Лебедка оиять заплакала: „Что ты, злодей, сделалъ—моего Осипа—сердцеву-тоску убилъ." Она пошла въ ручей посмотреть, убитъ онъ или нетъ; она его обняла и говоритъ: „Осипъ ты мой христоданный, сердцева-тоска, тебя мужикъ убилъ". Только она это про­ молвила и сказала: „гонгъ, гонгъ, гонгъ!" мужикъ и ее убилъ, досталъ, положилъ черезъ плечо и унесъ обоихъ." Какъ не интересны подобный песни, но ихъ очень мало среди лопарей и все-таки преобладающимъ видомъ является песнь, воспевающая действительный фактъ, бывшй въ сравнительно недавнее время. Есть еще видъ песни у лопарей: Богъ весть когда и кемъ сложены оне; не имеютъ оне и подкладки въ действительности, лишены подчасъ всякаго смысла. Если я упоминаю о нихъ, то только оттого, что ихъ много ходитъ по Лапландй, что ихъ поютъ очень часто и на пути, и во время рыбной ловли и другой работы, хотя сами лопа­ ри чистосердечно надъ ними смеются. Вотъ одна изъ такихъ песенъ, которую мне пели лопарки при переезде отъ ст. Кицкой въ Колу. Я Катерпна Васильевна, ты Катерина Семеновна, У меня кошелекъ съ деньгами, у тебя кошелекъ съ деньгами, У меня сорока узорчатая, у тебя сорока узорчатая, У меня сарафанъ съ хазами, у тебя сарафанъ съ хазами и т. д. И кончается первой же строчкой: Я Катерина Васильевна, ты Катерина Семеновна. Таковъ характеръ разныхъ нроизведепй лопарскаго народпаго творчества. Какъ