Харузин, Николай Николаевич. Русские лопари : (очерки прошлого и современного быта) / Николай Харузин. – Москва : Высочайше утвержденное Товарищество Скоропечатни А. А. Левенсон, 1890. – 472 с., [4] л. ил., [1] л. карт. – (Известия Императорского Общества любителей естествознания, антропологии, этнографии, состоящего при Императорском Московском университете ; т. 66. Труды этнографического отдела ; т. 10).

392 рилъ уже въ предыдущей главе, что подобныхъ песенъ и бывалыцинъ ходитъ много среди лопарей, и что девушка, знающая ихъ, въ состоянш составить себ'Ь кодексъ пра- вилъ, следуя которымъ она можетъ всегда расчитывать на скорое замужество; въ пре- дыдущей-же главе я привелъ двгЬ подобныхъ бывальщины. Приведу для болыпаго поясне- шя еще одну подобную-же бывальщину. „Жили лопарь, да лопка; жили богато; у нихъ было двгЬ дочери—красивыя, румя­ ный, белый, невысоия, не малыя ростомъ. Оне сидятъ каждый день въ телковыхъ са- рафанахъ, шитыхъ хазами, и въ повязкахъ, тоже изъ хорошихъ хазовъ, да перстни зо­ лотые у нихъ на рукахъ; за нихъ сватались богатые женихи, тоже красивые, удалые, бойюе. Мать пошла разъ въ лесъ sa ягодами-ли или зачемъ другимъ. Девки хоть и красивыя и богатыя, а говорить не умеютъ— глупыя. Мать идетъ въ лесъ и говоритъ: „если женихи придутъ—не говорите ничего1. „Ладно,— говорятъ,—ладно, не будемъ ни­ чего говорить1. Мать и ушла въ лесъ, а оне остались. Какъ мать ушла въ лесъ, оне вышли дрова колоть; а у топорища привязаны колокольчики, чтобы слышно было и ко­ локольчики поютъ: „саркъ, саркъ, саркъ“ . Женихи услыхали это и идутъ—-двое пришли. Оне дровъ накололи, положили въ комелекъ, зажгли, а сами сели у приступки (лавка у дверей). Сидятъ, губы жмутъ. Вдругъ женихи пришли, поклонились девкамъ, подали руку и говорятъ: „здравствуйте, хоронпя девушки1. Девки молчатъ, ничего не говорятъ. Му­ жики сели въ большой уголъ, противъ нихъ; мужики сидели, сидели, а девки молчатъ: а женихи говорятъ, разсуждаютъ, шутятъ, балуютъ — а девки молчатъ. Одинъ и гово­ ритъ другому тихонько: „Это не шальни (т. е. не хоронпя, не завидныя) невесты1, и спрашиваютъ у девокъ, „чао вы, хоронпя девушки, молчите, ничего не говорите съ нами1. Младшая заплакала и говоритъ: „Намъ мать ничего не велела говорить1. А старшая говоритъ: „Мать намъ велела на жениховъ смотреть и молчать — а то, говоритъ, мы глупы: какъ заговоримъ, женихи и уйдутъ1. Мужики шапки взяли—да упеси Господи— после и не приходили." И этотъ видъ песни и бывальщины, при всей кажущейся своей незначительности, имеетъ для этнографа интересъ въ томъ отношенм, что изображаетъ намъ идеалъ де­ вушки и жены, который лопарь рисуетъ себе въ своемъ воображенш. Мы замечаемъ, что лопарь больше всего ставитъ девушке въ достоинство ея уменья хозяйничать и ея умъ, а зачастую въ бывальщине и песне женихъ отказывается отъ сватовства только оттого, что девушка не умеетъ какъ следуетъ принять гостей, сварить пищу и т. п.; уменье хозяйничать это первый вопросъ, который решается лопаремъ при выборе себе невесты, а затемъ уже идутъ остальныя соображешя о деньгахъ, о приданомъ певесты, ея красоте и т. д. В ъ вышеприведенной бывальщине мы видимъ жениховъ, отказываю­ щихся отъ сватовства только оттого, что невесты глупы, и женихи даже не обольщаются ни красотой, ни богатствомъ. Подобно тому какъ среди сказокъ лопарей встречаются татя, въ которыхъ при­ нимаюсь учаспе разныя животным— встречаются и песни, поютщя про разныхъ зверей и птицъ. Этотъ видъ песенъ не стоить въ связи съ вышеуказанными видами бываль­ щины и песни, и насколько мне известно, встречаются у лопарей крайне редко. Живот- ныя или птицы представляются людьми, со всеми ихъ чувствами; иногда придается даже