Харузин, Николай Николаевич. Русские лопари : (очерки прошлого и современного быта) / Николай Харузин. – Москва : Высочайше утвержденное Товарищество Скоропечатни А. А. Левенсон, 1890. – 472 с., [4] л. ил., [1] л. карт. – (Известия Императорского Общества любителей естествознания, антропологии, этнографии, состоящего при Императорском Московском университете ; т. 66. Труды этнографического отдела ; т. 10).

фанъ, да рукава кумачемъ обшитые и тоже съ хазами, потомъ съ бисеромъ сороку, да хорошую, косынку надели на голову ей; на плечи ей надели шелковый платокъ, да еще два золотыхъ перстня дали ей, да две сережки золотыя надели ей въ уши и говорятъ: „не сказывай сыновьямъ. “ Сварили, стали есть, дали старухе; говорятъ: „ешь теперь, да сыновьямъ не сказывай.'1 Оне стали есть; ели много. Въ два дня оленя съели; на третй день осталось всего голова и копыта. Жили оне, пожили такъ недельки две—потомъ пргЬхали мужья; npiexa,™ стали спрашивать.у женъ: „ие видали-ли, говорятъ, такого болыпаго ирваса; мы его къ берегу пригнали, а убить его не могли." Оне и говорятъ: „мы не видали никакого оленя; ни­ чего не видали. “ Мужикамъ жалко стало, что пропустили такого оленя; опять спрагаи- ваютъ: „не видали-ли?“ Оне опять говорятъ: „мы никакого оленя не видали; мы ничего не видали.“ Снохи пошли опять на озеро неводомъ рыбу ловить, а мужики остались дома со старухой матерью. Старппй сынъ и началъ у матери спрашивать: „видала-ли ты на веку своемъ такого оленя: у него непременно было на бокахъ жиру въ две ладони тол­ щиной?" Она и говоритъ: ,,не знаю, видала-ли или нетъ.“ Онъ и говоритъ: „будто ты не едала такого пойда, чтобы на две ладони шириной было?" „Я тогда ела, говоритъ, когда у меня были белыя каньги па ногахъ, да изъ краснаго и изъ желтаго сукна опоры были у меня, да шелковый сарафанъ былъ у меня съ хазамп и бисеромъ сорока была обшита, хорошая косынка когда была на голове, а на плечахъ былъ шелковый платокъ, когда у меня золотыя сережки были въ ушахъ—и на рукахъ два золотыхъ перстня." Сынъ мать по голове гладить, смеется: „Матушка родимая, говоритъ, когда мы были на охоте и былъ этотъ день." „Да, да говоритъ, дитятко („колосъ") тогда и былъ этотъ день." „Когда замужъ выходила, говоритъ, должно быть была такъ нарядна, тогда ма­ тушка ты ела." Посмеялись, такъ и не узнали." Этотъ шуточный разсказъ, щгЬлъ въ основе какой-нибудь бывппй въ действитель­ ности фактъ, какъ и все остальныя песни и бывальщины лопарей. Съ течетемъ вре­ мени онъ, однако, украсился некоторыми добавлетями и перешелъ изъ разсказа, пере­ дающая действительное происшемтое въ простой шуточный разсказъ, очень любимый, однако, лопарями. За его относительную древность говоритъ то, что именъ, участвую- щихъ лицъ, нетъ въ разсказе, тогда какъ въ нОвейшихъ произведетяхъ всегда выстав­ ляются не только имена, но и прозвища действующихъ лицъ. Такъ какъ почти во всякомъ погосте можно встретить человека, который, или благодаря своимъ личнымъ качествамъ и уму, или благодаря своему богатству, играетъ более выдающуюся роль въ погосте, ваставляетъ о себе говорить, а следовательно и петь, чаще чемъ про остальныхъ, либо ничемъ не выдающихся лицъ, либо выдающихся въ меньшей степени, чемъ онъ, то и песни и бывальщины воспеваютъ, естественно, преимущественно те случаи, въ которыхъ онъ былъ главнымъ участникомъ; въ песняхъ, наконецъ, где такая личность не играла первенствующей роли, ей все-таки приходится фигурировать, хотя-бы и въ роли второстепенной, такъ что почти все песни даннаго по­ госта уцоминаютъ объ его имени, выводя его то какъ героя, то какъ лицо, отъ косвен- наго вл1яшя котораго дело приняло тотъ или другой оборотъ. И если соединить все песни про такую личность въ одинъ последовательный рядъ, мы можемъ получить до