Харузин, Николай Николаевич. Русские лопари : (очерки прошлого и современного быта) / Николай Харузин. – Москва : Высочайше утвержденное Товарищество Скоропечатни А. А. Левенсон, 1890. – 472 с., [4] л. ил., [1] л. карт. – (Известия Императорского Общества любителей естествознания, антропологии, этнографии, состоящего при Императорском Московском университете ; т. 66. Труды этнографического отдела ; т. 10).

383 симовича: у пего россомахины некрасивы ноги, плохо у него оне одеты, опоры у него дырявыя." Они плавили и пришли къ Настасье] Константиновне. Тимофей Максимовичъ пришелъ и сталъ говорить ст. Настасьей Константиновной; а Григорй Лукиновичъ не далъ имъ и поговорить; Настасья Константиновна говоритъ: „въ нашемъ погосте есть оддь-содди (новорожденный)". Ее и спрагаиваютъ: „кто родила®? Она и говоритъ: „молодая вдова родила: мужъ умеръ, осталась беременна—она и родила, а какъ родила скоро у ней опъ и умеръ, а она и похоронила его подъ соръ; несчастливый новорож­ денный; умеръ да еще его въ сору похоронили". Это услыхали те, которые эту п-Ьснь сложили—Иванъ Трофимовичъ и Назаръ Андреевичъ. Они эту песнь сложили и сами пе­ ли, чтобы друпе услыхали и тоже пели и дразнили вдову, которая дитя въ сору похо­ ронила. пели эту песнь повсюду, пели ее и въ Кусаной тундре, а тамъ въ то время драка случилась. Сватались за невесту Настасью Константиновну Яковъ Корниловичъ и и ДпмитрШ Кирилловичу да изъ-за невесты и разодрались; разодрались такъ сильно что у мертвой старухи голова заболела. Они и на драку песню сложили, и пели ее, и все узнали про драку: одинъ женихъ и говоритъ другому жениху: „Мы раздеремъ Нас- татыо Константиновну на две части; одна половина тебе, другая мне. Димптрй Кирил- ловичъ выскочилъ изъ-за стола и началъ ругаться и говоритъ; „не тебе же Яковъ Кор­ ниловичъ, достанется Настасья Константиновна, достанется она мне“ , и ногой топнулъ. Яковъ Корниловичъ выскочилъ въ сени: тамъ у Настасьи Константиновны сундукъ былъ съ нарядами; топоромъ разрубилъ сундукъ, и наряды все на две половины разорвалъ и даетъ половину Димитрно Кирилловичу, а другую себе беретъ и говоритъ: „когда при­ детъ Настасья Константиновна изъ леса, мы ее также пополамъ раздеремъ". Димитрй Кприлловичъ выскочилъ и началъ кулакомъ бить Якова Корниловича и кричитъ: „сту­ пай вонъ“ . Якова родители выскочили изъ тупы на улицу, и говоритъ Якову мать: „что ты делаешь? полно молоть тебе! Чего вы деретесь: у насъ есть еще невеста—Татьяна Алексеевна". Яковъ Корниловичъ и говоритъ: „Татьяна Алексеевна грязна, очень гряз­ на. Впрочемъ на Руси еще мыло есть, и норвежское прядено есть; изъ прядена нужно сделать мочалку да фунтъ мыла издержать, да обмыть ее— белее будетъ, а если не бу­ детъ белей, то весной ее на снегъ положить—пускай белится. А если все белей пз будетъ, тогда внивъ головой ее нужно между двумя погостами поставить, чтобы все еха­ ли, смотрели и смеялись1. „Красивая Апиа Васильевна, изъ Сонгельскаго погоста, повествуетъ другая песня, рисующая намъ отношешя между молодежью обоего пола, въ погостахъ затроиутыхъ рус- скпмъ поморскимъ влйшеиъ,— и девки заиграли съ мужиками; оне все заиграли, забегали вдоль по погосту; забегали Кириллъ Карповичъ и Трофимъ Алексеевичъ, да Филиппъ Оедоровичъ, да ЕвстафШ Оедотовичъ, да Федоръ Григорьевичу плешивый Иванъ Коп- стаптпповичъ, да Иванъ Николаевичъ Титовъ. Они бегали и поймали въ лесу девку, Авдотью Васильевну, красивую Авдотью Васильевну. А Авдотья Весильевна въ любви была съ Титовыыъ. Они играли въ ирвасы; они бегали ва девками, какъ ирвасы бе- гаютъ ва важенками; важенки были девки, мужики ирвасами были. Они бегали, бегали и пришли на озеро. Стали смотреть сетки: смотрели, смотрели сетки и стало уже тем­ неть (темниться). Пошли все домой. Василгй Алексеевичъ, отецъ Анны Васильевны, го-