Харузин, Николай Николаевич. Русские лопари : (очерки прошлого и современного быта) / Николай Харузин. – Москва : Высочайше утвержденное Товарищество Скоропечатни А. А. Левенсон, 1890. – 472 с., [4] л. ил., [1] л. карт. – (Известия Императорского Общества любителей естествознания, антропологии, этнографии, состоящего при Императорском Московском университете ; т. 66. Труды этнографического отдела ; т. 10).

223 ное состоите при помощи ударовъ въ бубенъ и песни, какъ своей, такъ и своихъ спутниковъ (учениковъ), которые помогали ему въ совершенш требуемыхъ действй. Въ числе помощ- никовъ были не только мужчины, но и женщины. Песни, которыя пелись какъ самимъ нойдой, такъ и его спутниками, имели строго определенный слова: первая называлась юйике, вторая— дуура. ПТаманъ сначала ударялъ въ бубенъ тихо, мерно, затемъ, во­ одушевляясь, начиналъ ударять все сильнее и сильнее, учащая удары. Такъ продолжа­ лось до техъ поръ, пока онъ не терялъ сознашя. Спутники нойды въ это время уси­ ленно пели, опасаясь забыть слова песни; если-бы это произошло, шаману грозила смерть. Въ это же время, пока духъ шамана совершалъ свое путешееттае, нужно было оберегать его тело отъ прикосноветя чего-бы то ни было, хотя-бы простой мухи, такъ какъ въ противномъ случае нойде также грозила смерть. Нойда дежалъ иногда такимъ образомъ часъ или два, пока къ нему не возвращалась его душа, „которая, по выраженпо писателя X V I века, Олафа Великаго, вч> это время странствуетъ, ведомая чертомъ” ; после этого онъ встаетъ и объявляетъ, что происходило въ той стране, куда его духъ направлялся для выведывав1я или для исполнешя возложеннаго на него поручения. Иногда духъ воз­ вращаясь, давалъ шаману либо кольцо, либо ножикъ въ доказательство того, что пору­ чете имъ исполнено '). Небезъинтереснымъ является разсказъ Реньара (французскаго путешественника въ Лапландш въ X V II веке) о шамане, котораго ему удалось видеть. Когда нойда явил­ ся къ нему, онъ попросилъ, чтобы тотъ поручилъ находящемуся въ его распоряжети духу принести ключи отъ комнаты матери Реньара... „Глаза у чародея завертелись, лицо изменилось въ цвете, борода всклокочилась. Казалось, что онъ сломаетъ свой бу- бенъ: съ такой силой онъ ударялъ въ него; наконецъ онъ упалъ, окоченевъ, словно палка. Все лопари, здесь присутствовавпйе, тщательно оберегали, чтобы кто-нибудь не приблизился къ нему при такомъ его состоянш; отгоняли даже мухъ, не позволяя имъ сесть на него... Допарь лежалъ, какъ мертвый, съ четверть часа и, мало-по-малу приходя въ себя, сталъ блуждающимъ взоромъ смотреть на пасъ. Осмотревъ насъ всехъ, онъ обратился ко мне и сказалъ, что его духъ не можетъ повиноваться ему, такъ какъ я более сильный чародей, чемъ онъ и что мой духъ сильнее его“ 2). Что касается словъ песни, которую поетъ шаманъ и которая имела строго опре­ деленный слова, то Ацерби передаетъ намъ слова ея: „проклятый волкъ, уходи отсюда и не оставайся более въ этихъ лесахъ. Уходи въ самые отдаленные пределы земли; если-же ты не уйдешь, пусть тебя поразитъ выстрелъ охотника". Эту песнь пели и простые лопари, такъ какъ она имела силу ограждать стада отъ волковъ 3). Трудно представить себе однако, чтобы это были единственныя слова ц>йике, такъ изгнате волка не совсемъ уместно, когда шаманъ собирается отправляться въ чуж!е края или даже въ царство мертвыхъ. Вероятно, что въ этихъ словахъ следуетъ видеть не больше, какъ простое заклинате волка, которое употреблялось нойдами, лишь въ известныхъ случаяхъ. Небезъинтересенъ и тотъ фактъ, что нойде не должно было быть более пятиде!) Ibid, pp. 135—139. 2) Begnard. Voyage de Laponie. pp. 83, 89. 3) Acerbi, Beise p. 31.