Харузин, Николай Николаевич. Русские лопари : (очерки прошлого и современного быта) / Николай Харузин. – Москва : Высочайше утвержденное Товарищество Скоропечатни А. А. Левенсон, 1890. – 472 с., [4] л. ил., [1] л. карт. – (Известия Императорского Общества любителей естествознания, антропологии, этнографии, состоящего при Императорском Московском университете ; т. 66. Труды этнографического отдела ; т. 10).

186 а съ другой пойда, по воззрЬтямъ лопарей, обращается въ камень, можно видеть съ достаточный основашемъ въ этомъ объяснении нроисхождетя сейдовъ, лишь позднейшее искажете древняго значешя сейда, какъ могильнаго памятника или вероватя въ него, какъ въ жилище предка-нойды. Бол'Ье ясное воспоминаше сохранилось среди современныхъ русскихч, лопарей о происхожденш сейды отъ предка. Это предате, относящееся действительно лишь къ одному священному камню, темъ не менее является все-таки выразителемъ представлетй совре­ менныхъ русскихъ лопарей о происхожденш сейды, и въ этомъ своемъ значенш является т'Ьмъ более ц'Ьннымъ. Приведу это несколько длинное предате дословно. Считаю долгомъ отметить, что нижеприведенное предате считается лопарями не сказкой, а былью, следо­ вательно, въ действительности бывшимъ фактомъ.к Недалеко отъ Печенги, на тундре Угъ—ойвъ, находится, по словамъ О. К. Щекол- дииа, камень, называемый лопарямиРеттъ. Камень произошелъ следующииъ образомъ: „жили очень давно на озереЯурь-Арви-вальдимъ въ ПеченгЬ два лопаря, родные братья. Оба были женаты и имели по одному сыну. Былъ у нихъ отецъ нойда, большой колдунъ, называемый Сырнецъ. Онъ вместе съ ними не жилъ, а жилъ отдельно въ лесу, какъ дертъ (чертъ] и къ сыновьямъ ходилъ очень редко, такъ какъ они не любили его за его жизнь. Кроме того онъ никогда не елъ вместе съ ними, а всегда просилъ отдельно. Разъ братья пошли въ тундру промышлять дикихъ оленей, а жены ихъ вскоре поехали на озеро смотреть сети. Лишь дети остались дома. Имъ-то и сказали: какъ иридетъ старикъ дедко и за- проситъ есть, то вы мяса ему не варите, а сварите рыбы: возьмите въ амбаре свежей или соленой, все равно. Еще если скажетъ вареной рыбы не хочу, то изяи-рьте. Мяса же на варите ему. Вскоре после нихъ старикъ и пришелъ. Онъ поздоровался съ внучатами и селъ на лавку: усталъ, детки, говоритъ, старъ сталъ. Посиделъ немного и сказалъ: я есть хочу.—Чего мы тебе сваримъ, дедко, спросили они.— Постойте ужо я подумаю; захватилъ голову руками и долго думалъ. Наконецъ сказалъ: варите мяса. Ребята пом­ нили, что имъ мяса варить не велели, но сказать объ этомъ старику пе смели и боя­ лись. Они побежали въ амбаръ, принесли шею оть дикаго оленя, разрубили ее на боль- mie куски сами, положили въ большой котелъ и съ трудомъ подняли его на крюкъ. Мясо сварилось и опять они едва-едва сняли котелъ съ крючка и огня, а старикъ, глядя на нихъ, не пособилъ и только смотре.чъ . Вытянули они мясо изъ котла и положили не на кару (тарелка), а въ большую деревянную чашку. Положили на столъ, и старикъ селъ есть. Мясо онъ почти все съе.тъ и оставилъ самую безделицу. Эго онъ огдалъ детямъ и сказалъ: это вамъ—ешьте. После этого дедко поблагодарилъ ребятъ и сталъ говорить: я сегодня былъ по­ следит разъ, скажите отцамъ и матерямъ. Скажите еще: оленей у нихъ будетъ много, дикихъ оленей они также будутъ доставать хорошо. Озера имъ рыбы тоже дадутъ, только на этомъ месте или при этомъ озере не будетъ никогда больше двухъ туш. и въ каждой туггЬ муяшкъ будетъ только одинъ. Более этого не будутъ жить. Теперь я пойду на Угъ-Ойвъ и тамъ сяду и буду сидеть всегда лицомъ сюда и буду смотреть сюда. Еще скажите имъ, что когда я зашумлю на Угъ-Ойве, тогда пусть они никуда не ходятъ и не ездятъ, потому что тогда будетъ большая погода (буря). Когда лее бу-