Немирович-Данченко, В. И. У Ледовитого океана : роман из жизни на Крайнем Севере. В 5 ч. Т. 2. Ч. 4-5 / [соч.] Вас. Немировича-Данченко. - Санкт-Петербург : Типография В. В. Комарова, 1892.

— 271 — На вершинѣ гротъ-мачты отдыхаетъ буревѣстникъ. Флагъ виситъ вниэъ. На палубѣ; между кучками каната и боченка- ѵ щ спятъ матросы. Густой аапахъ соленой трески стоить надъ ними. Солнце ярко румянить потрескавшіяся въ поляр- ныхъ плаваніяхъ, суровыя и грубыя лица, обросшія русыми Городами. Свалявшіеся въ одну массу волосы почти сплошь закрываютъ лобъ. Спятъ промышленники неприхотливо. Прямо на доскахъ, а подъ голову канатъ или кулакъ. Размаяло ясаромъ, заштилѣ- ло—дѣлать нечего. Какъ-же не воспользоваться такимъ момен- томъ? На морѣ рѣдко отдыхать приводится. Ровный храпъ разносится надъ палубой; такой-же храпъ слышится и изъ узорчато раскрашенной каюты, откуда выставляются на па лубу чьи-то громадный ноги въ еще болѣе громадныхъ ба- хилахъ изъ нерпичьей кожи. Зуекъ—тотъ не спитъ, да и ему, видно, стало жутко. Свер нулся онъ на верхушкѣ канатнаго барахла и глаза закрылъ, а сонъ не приходить. Пѣть попробовалъ—не поется. Сталъ у лежавшаго внизу матроса въ носу щекотать, тотъ только •щѳ пуще захрапѣлъ да на другой бокъ перевернулся. До- былъ откуда-то деревяшку и швырнулъ въ буревѣстника: ми мо! А птица на мачтѣ даже и не шевельнулась. Сталъ мальченко глядѣть въ воду; вотъ мимо плыветъ касса аісалефовъ. Точно крупные цвѣты густо разсыпались ао морю... Бархатистые, алые, желтые, пестрые, сверкающіе всѣми цвѣтами радуги, то круглые, то, словно звѣзды, усѣян- ные искрами, заимствовавшими свой блескъ у солнечнаго спектра. Медленно сжимаются и разжимаются ихъ щупальцы... Порою акалефы тускнутъ, чтобы тотчасъ-же ярче разгорѣть- ся ласкающимъ зрѣніе полымемъ. И сколько ихъ тутъ! Не перечесть—миріады! И всѣ тянутся одной стаей... Устанетъ глазъ смотрѣть—гдѣ имъ конецъ... Надоѣло зуйку любоваться ими. Залѣзъ по мачтѣ, разго- рѣлся, добрался до буревѣстника и спугнулъ его. Тяжело вскинула крыльями глупая птица, какъ-то бокомъ посмотрѣла на мальчонку, оглянула судно, палубу и грузно поднялась на воздухъ, да не на долго... Повисѣла, повисѣла въ высотѣ и опустилась на ту-жѳ мачту, и опять, закрывъ глаза, спрятала голову подъ бѣлое крыло... Злость забирала зуйка. Дѣваться некуда было отъ смерт' ной скуки... Вдали, на самомъ краю горизонта, показалась черная точ ка; черная черточка вилась за нею, постепенно мѣняя свои очертанія. Зуекъ заглядѣлся, на мачту влѣзъ, не отрывая