Немирович-Данченко, В. И. У Ледовитого океана : роман из жизни на Крайнем Севере. В 5 ч. Т. 2. Ч. 4-5 / [соч.] Вас. Немировича-Данченко. - Санкт-Петербург : Типография В. В. Комарова, 1892.

— 321 — недвижимая, стоить споконъ-вѣку, деревья изъ воды подыма ются, нога уходить глубоко да и трясина засасываетъ,—ни чего, вѣдома передовому страннику вся эта глушь непри- юѣтная, смѣло и въ омутѣ выискиваѳтъ онъ знакомый бродъ и бодро идетъ на другую сторону... Только къ вечеру затомились странники. Стали на сухомъ переборѣ у ключа, что подъ корнями старой сосны сказы- ваетъ свою загадочную сказку съ той поры, когда и лѣса этого еще не бывало. Не мало у ключа по песчаной ложбинѣ и слѣдовъ всякихъ намѣчѳно. "Тутъ вонъ лиса прошла, а это волчьи пятерьни означились. Ишь вонъ и заяцъ матерой на водопой ходилъ. А на сухомъ переборѣ мишка валялся — да пѳремялъ весь мохъ. Люба ему мягкость эта, тоже царь лѣс- вой объ удобствахъ своихъ заботится. — Ну, опослѣ этого благодарить Создателя надо!.. И Анисимъ опустился на колѣни, читая свои молитвы. — Пронесло грозу, теперь нѳ нагонятъ. — Наши парни, что эайцы трусливые,—отозвалась Сера фима.—Да въ этакой щели коли съ ножомъ отъ человѣка не отстояться—грѣшно. Дай мнѣ твою рогатину, такъ я сама на пятерыхъ пойду. — Ты у меня—что говорить!..— И Андрей обнялъ еѳ. — ІЭкоѳ дѣло своими руками спроворила! — Да поди и погони не будетъ. Кому Корнилій по сердцу ■былъ? наши старички —и тѣ супротивъ его зло имѣли. Всѣмъ онъ точно бѣльмо на глазу, только что безъ него не обой тись имъ было—грамоту бойко зналъ. — Опять-же имъ и ловить не съ руки. Ну, поймалъ,— куда меня? Къ становому—нѳ пойдутъ. Становой, сами зна- іотъ, допрежь всю ихъ обитель перешерстить. — А ты про скитскія расправы не вѣдаешь? — Какія еще! — То-то, парень, впередъ не бахвалься. Погреба у нихъ тлубокіе. Былъ одинъ ворогъ у Корнилія. Купеческій еынъ изъ Москвы на спасеніе привезенъ. И грамотенъ, и духомъ бодръ. Наши начетчики передъ нимъ, что бабы безъязычныя ■были; бывало, вчужѣ жалко глядѣть, какъ онъ гонять нач- нетъ. Они ему слово, онъ имъ пять. Они ему изъ Давида- царя, онъ имъ изъ Исаіи. Ну, озлобятся, осатанѣютъ, да и уйдутъ. Куда съ нимъі Корнилій таки и до него добрался: заперли въ погреба, да и забыли тамъ, Тамъ-бы и подохъ, коли-бы хлѣбъ да воду ему туда тайкомъне подавали. Пови нился, покаяніе првнесъ, тогда его и выпустили,—весь сѣдой