Немирович-Данченко, В. И. У Ледовитого океана : роман из жизни на Крайнем Севере. В 5 ч. Т. 2. Ч. 4-5 / [соч.] Вас. Немировича-Данченко. - Санкт-Петербург : Типография В. В. Комарова, 1892.

— 280 — — Дяныса, а дянька!—присталъ зуекъ.—Дай я ѳѳ спужаю? — Ну, тебя!.. Иди прочь! Зуѳкъ угомонился-было,да не выдѳржалъ. Улуча минуту, стремглавъ кинулся впередъ на площадку и съ визгомъ раз- летѣлся на старуху. Та было-опрокинулась лицомъ впѳрѳдъ и замерла, но только на одно мгновенье. Моментально вы- хвативъ изъ костра толстый, горящій сукъ, она бросилась на мальчонку. Тотъ-было въ сторону — затылокъ обожгло, въ другую—головня прямо въ бокъ попала. Поспѣли остальные на выручку—пуще одурѣла старуха. Съ горящимъ отъ быст- рыхъ размаховъ деревомъ въ рукахъ она металась изъ сто роны въ сторону и дико выла, поводя на всѣхъ тусклыми, широко-расгсрывшимися глазами. Волосы сбились на лобъ, ху дые члены, сквозившіѳ въ прорѣхи изодраннаго платья, судо рожно корчились... Наконецъ, одному удалось схватить еѳ сзади, да вырвалась и того еще пуще засуетилась надъ кост- ромъ. У хозяина опалила бороду, у другого обожгла лицо. Зуекъ дрожалъ въ сторонѣ, не зная, куда ему дѣваться. — Въ огонь-бы тебя, что надѣлалъ! За что спужалъ ее, ишь она порченная... Эко сѣмя злое! Сукъ кое-какъ вырвали... Старуха присѣла на корточки и зарыдала, въ кровь царапая себѣ лицо и такъ-же, какъ и прежде, покачиваясь изъ стороны въ сторону. Пробовали-было ублажать ее покрученники, да и не рады стали. Только по- дойдутъ ближе—привстанетъ и кинется. Старому кормщику такъ въ горло вцѣпилась—едва оторвали... Наконецъ, оста вили въ покоѣ. Отошли въ сторону. Воетъ старуха, да и только... Чѣмъ дальше, тѣмъ громче вой этотъ; такъ и звенитъ въ ушахъ. Заглянули промышленники въ вѣж у— пусто все. Даже иконы нѣтъ, ни котла, ни чайника. Вытертая оленья шкура валяется въ углу—и только. Около вѣжи навалено сучьевъ разныхъ да хворосту. Должно быть, издали тащили. Вблизи на палтухахъ развѣшенъ небольшой старый неводъ. — Должно быть, у нея сынъ есть. Не одна. — Ишь, и неводъ-то мокрый, недавно въ дѣлѣ былъ. Подошли къ костру; старуха ни съ мѣста, только еще пуще завыла. Швырнули ей камбалу — она и не взглянула. Подали хлѣба—такъ вцѣпилась въ него когтями, что и не оторвать. И рыдать перестала. Только изрѣдка слышатся от рывочный всхлипыванія, смѣняясь довольнымъ, почти живот- ішмъ ворчаніемъ. Заговорили съ ней — поводитъ глазами и ни слова: И взглядъ какой-то безмысленный. Ни на чемъ пристально не