Немирович-Данченко, В. И. У Ледовитого океана : роман из жизни на Крайнем Севере. В 5 ч. Т. 2. Ч. 4-5 / [соч.] Вас. Немировича-Данченко. - Санкт-Петербург : Типография В. В. Комарова, 1892.

растѣ энергія и смѣлость присущи человѣку. Говедсманъ от» вѣтственъ за все. Ему повинуются безусловно, потому что въ океанѣ часто жшзнь и имущество лнодей пависятъ отъ точности, съ какой исполнено то или другое приказаніѳ. Бывали случаи, что говедсманы высаживали людей за бортъ, на берегъ, и экипажъ безпрекословно допускалъ это. Званіе говедсмана — честь ,и счастье цѣлаго семейства. Родные и знакомые гордятся этимъ и съ обожаніемъ смотрятъ на че- ловѣка занявшего такой видный постъ. Изъ говедсмановъ часто выходятъ дѣятели стортинга. Это самые популярные люди въ сѣверной Норвегіи. Нужно видѣть ихъ во время бури за рулемъ высоко взбрасываемой волнами елы, хладно- кровныхъ, рѣшительныхъ, безтрепетно глядящихъ впередъ, —чтобы понять, какое обаяніе имѣютъ они въ глазахъ своего экипажа. Говедсманъ служить и на берегу посредникомъ между экипажемъ своей елы и муниципалитетомъ. Отъ его имени совершаются всѣ сдѣлки, онъ входитъ во всѣ сношѳнія за своихъ промышленниковъ. И никогда не было примѣра, чтобы онъ обсчиталъ или обобралъ ихъ, какъ это дѣлаютъ зачастую наши кормщики. Люди высокой честности, говедсманы всегда и ве8дѣ остаются на высотѣ своего поста. Туманъ сталъ гуще. Сидя у руля нельзя было уже различить юнгу на носу елы. Старикъ Дрейеръ, ближе всѣхъ сидѣвшій къ говедсману, казался какимъ-то сѣрымъ. Когда, наваливаясь на весла, онъ приближалъ къ нему свою голову, на ней еще можно было разсмотрѣть и подслѣпоЕатые, но еще зоркіѳ глаза, и космы волосъ, прилипшихъ ко лбу, и щетинистые усы. Но когда онъ откидывался, выгребая весла изъ воды, передъ говедс- маномъ сѣрѣлъ только туманъ съ неопредѣленнымъ, двигав шимся въ немъ пятномъ. Борта лодки пропадали шагахъ въ двухъ отъ него. Оглядываясь на. море, онъ еще видѣлъ подъ собою зеленоватую массу его съ легкими змѣйками бѣлой цѣпи и рябью, разбѣгавщеюся иэъ подъ веселъ, но далѣѳ на водѣ сгущалась та-же сѣрая мгла, однообразная, безбрежная Чувство ужаса росло на душѣ. Бурю ужъ только слышали, но не видѣли ея. Казалось, въ эти минуты каждая фибра, каждый нервъ жилъ своею особою жизнью. Тяжело дышали утомленный груди; быстро, какъ-то судорожно работалъ иозгъ; быстро гребли руки, не ощущая боли и натуги... Всѣ молчали, Каждый чувствовалъ, что говорить тутъ не о чемъ; что нужно дѣлать и надѣяться на чудо, на случай, на удачу. Налетѣлъ сильный порывъ вѣтра... Туманъ разорвало на двое. — 387 —