Немирович-Данченко, В. И. У Ледовитого океана : роман из жизни на Крайнем Севере. В 5 ч. Т. 1. Ч. 1-3 / [соч.] Вас. Немировича-Данченко. - Санкт-Петербург : Типография В. В. Комарова, 1892. - 268 с.

Промышленники молча окружали его. Не слышно было ни одного слова; только тявканье и возня собакъ нарушали по рою эту зловѣщую тишину, да въ окна слышались удары то пора въ мерзлую землю. Тамъ рыли яму. — Гдѣ-то ваши глазыньки свѣтлые?.. Ой, все нутро го- ритъ... темно... дѣточки... дѣти!.. Ж судороншо вздрогнувъ, на грязномъ потникѣ вытянулся несчастный. Онъ неподвиженъ. Подъ космами прилипшихъ ко лбу волосъ, въ одномъ выражѳніи смертельной муки застыли открытыя очи. На лицѣ, словно отсвѣтъ погасающаго луча, дрожитъ послѣдній порывъ жизни... Тише и тише, слабѣе а іслабѣе... Спокойно сложились губы... разгладились морщины. Все лицо его разомъ приняло землистый оттѣнокъ. — Прахъ ты еси—прахомъ въ землю и отъидешь. Не приведется тебѣ больше ласкать своихъ малютокъ; Кое- «сакъ, какъ едки въ полѣ, выростутъ они на горегорькомъ чу- жомъ хлѣбѣ, безпріютными бобылями! Посѣдѣетъ и опустится 4іхъ мать, и никто, никто изъ дорогихъ твоему сердцу людей не будетъ даже знать, гдѣ хоронится твоя, завѣянная снѣгами, могила... Отгорѣла еще одна жизнь. На другой день, рано утромъ, когда повсюду еще лежалъ густыми массами туманъ, промышленники безмолвно толпились «округъ готовой могилы. Въ наскоро сколоченномъ гробѣ они опускали туда своего товарища. Старикъ-коршикъ читалъ мо литвы, какія зналъ, и бросилъ первый комъ промерзлой земли. Стукъ ея о крышку гроба заставилъ вздрогнуть и потупиться остальныхъ. Та же судьба, быть можетъ, и ихъ ожидала, и каждый съ трепетомъ ужаса глядѣлъ въ зіяющуго пасть могилы. Комья посыпались чаще. Вотъ только сквозь ’ узкіе про- свѣты едва-едва видна бѣлая доска, подъ которою недвижно чернѣѳтъ мертвое лицо, съ опущенными вѣками и прилипшими «о лбу волосами. Вотъ и этихъ просвѣтовъ не стало видно. Вотъ въ могилу опустили основаніе высокаго креста. Яна сплошь наполнилась вемлею. Привалили еще камней и заров няли ихъ снѣгомъ У всѣхъ на глазахъ были слезы; чье сердце могло ос таться равнодушнымъ, хороня своего товарища посреди без- іюдной пустыни, далеко отъ семьи, безъ священника, безъ всего, іѣмъ крѣпка могила, чѣмъ спокоенъ сонъ мертвыхъ. — 39 —