Немирович-Данченко, В. И. У Ледовитого океана : роман из жизни на Крайнем Севере. В 5 ч. Т. 1. Ч. 1-3 / [соч.] Вас. Немировича-Данченко. - Санкт-Петербург : Типография В. В. Комарова, 1892. - 268 с.

— 255 — На нару, гдѣ онъ спитъ,—никто не присядѳтъ. Если-бы въ другихъ избахъ хватило мѣста—онъ остался-бы одинъ. Веѣ бѣжали-бы отъ него, какъ отъ чумнаго. Ко всему притерпѣ- вшійся сѣверный промышлѳнникъ—не выносить его дыханія,. и хоть не скажетъ суроваго слова (что мертвеца обижать), но отведетъ свои глаза въ сторону, если взгляды ихъ встрв- тятся... Смерть въ этомъ случаѣ—смерть безъ грезъ. Тамъ— , воспоминаніе становится дѣйствительностію, умирающій хоть въ галлюцинаціяхъ окруженъ любимою семьей, здѣсь воепо- минаніе—дѣлается ужасомъ,^ упрекомъ, мукою. На кого ты ихъ покидаешь, что станутъ дѣлать они безъ твоихъ трудо* выхъ рукъ, безъ твоей силушки выносливой?.. Встаетъ въ его душѣ всякій разъ какъ память рисуетъ ему милыхъ и до- рогихь людей, ничего еще невѣдающихъ въ своемъ далекомъ захолустьѣ... Холодомъ обдаетъ его, отъ тоски не хватаетъ воздуху для груди, — какъ помѣшанный онъ выбѣгаетъ вонъ, да развѣ и тамъ спасеніе? Вонъ толпа: только что слышался въ ней смѣхъ и ,шутки, теперь она, онѣмѣвъ, ша рахнулась въ сторону. Люди разсыпались по избамъ... Куда- же уйти ему? Куда! Отъ себя не зайдешь!.. Бѣжитъ онъ въ снѣга и скалы, уходить въ каменныя щели и, лежа на хо- лодномъ гранитѣ, опять-таки слышитъ, самъ слышитъ, какъ все у него внутри разлагается, какъ смерть медленно, но вѣрно наносить ему ударъ за ударомъ, словно палачъ, дошѳдшій до сладострастия въ убійствѣ!.. Десна пухнуть— становятся губ чатыми. Сочленѳнія вздуваются, каждое движеніе достается., съ болью... Иэо-всѣхъ поръ выдѣляется сукровица — смерть, уже видна, но она еще не близка; она, безпощадная, ждетъ, словно опытъ производить: насколько у чѳловѣка хватить терпѣнія... И ни искры отрады!.. Тутъ ужъ больной нѳвыносимъ для другихъ. Отъ неге— въ избѣ хоть мри остальные... Ну и переберутся по другимъ станамъ, —а онъ остается одинъ, совершенно одинъ. Только изъ за дверей избы слышитъ онъ, какъ тамъ говорятъ, к акъ тамъ смѣются, какъ тамъ плещетъ море въ скалы, какъ сви* щетъ вѣтеръ, врываясь въ гранитное ущелье... Только аа стѣ~ ной доносится къ нему пѣсня... И какъ онъ долженъ слушать эту пѣсню!.. Я думаю, что отъ каждаго эвука ея волосы шевелятся на его головѣ... Такъ заживо схороненный и, неглубоко зары тый слушаетъ, какъ надъ его вюгилой ходятъ и говорятъ люди, какъ поетъ надъ ней свою громкую пѣсню «•мимо-иду- щая дѣвушка, какъ надъ нимъ плачутъ жена и дѣти... Онъ радъ-бы крикнуть имъ: я живъ—спасите меня! Онъ дѣлаетъ