Немирович-Данченко, В. И. У Ледовитого океана : роман из жизни на Крайнем Севере. В 5 ч. Т. 1. Ч. 1-3 / [соч.] Вас. Немировича-Данченко. - Санкт-Петербург : Типография В. В. Комарова, 1892. - 268 с.

— 187 — первое время утварь. У колонистовъ оказалась леса съ удами— и къ обѣду они уже варили свою уху, къ изумленіго русскихъ артелей, недоумѣвавшихъ, откуда что берется у этой «чуди»! Вечеромъ финны отдыхали. При свѣтѣ ночника, гдѣ горѣло акулье сало, финнъ читалъ семьѣ своей библію. Два-три про мышленника заглянули къ нему — ничего, принялъ привѣт- ливо, указалъ деревянный чурбанъ и гладкій камень, игравшіе пока роль стульѳвъ, и сталъ продолжать чтеніе. Тѣ, помо лясь, переглящглись—и вонъ пошли. Зашелъ и дѣдко—про- сидѣлъ весь вечеръ, слушая писаніе на чужомъ языкѣ ... Къ ночи уже финны вышли изъ своей землянки и сѣЛи у порога. Звѣзды свѣтили ярко. Глухой шумъ океана доносился сюда плавными тягучими звуками. Онъ такъ пѳреполнялъ собою окрестность, что самъ казался тишиною. По крайней мѣрѣ при немъ слышно было, какъ падала снѣговая глыба съ верхушки утеса, какъ смѣя- лись на ближайшей варакѣ промышленники у разлоягеннагс> ими костра, свѣтлымъ языкомъ выдѣлявшагося на черной, т я желой массѣ горы. Ухо ясно схватывало и пѣсню, доносив шуюся изъ ближайшей избы, и шопотъ воды, просочившей внѣговую толщу... Тѣмъ не менѣе, шумъ океана не прекра щался ни на одно мгновеніе, точно онъ былъ фономъ, по ко торому скользили другіе звуки арктической ночи... Вотъ вол- чій вой проавучалъ и замеръ гдѣ-то; безпокойно тявкнули собаки... Далеко на островѣ, посреди губы уже засвѣтился огонь. Это дѣдко зажигалъ лампады въ часовнѣ... Огоньки горѣли и по -сторонамъ... Одни вверху, другіе внизу—изъ оконъ про- мысловыхъ избушекъ, ютившихся на выступахъ и плѣшкахъ скалъ... Женщина-финка запѣла унылую однообразную пѣсню. Казалось, это вода переливается, такъ монотонны были ея напѣвы. Семья молча глядѣла туда, гдѣ, за массами лапландскихъ пустырей и горъ, лежала родимая сторонка. Потомъ заговорили о далекихъ милыхъ людяхъ, нахлынули старыя воспоминанія. Все темное, непривѣтное, безсчастное было забыто; помни лось только хорошее, дорогое, свѣтлое. Старыя, добрыя лица, улыбаясь, кивали имъ нзъ своего далека, знакомые голоса звучали въ ушахъ... Русская въ такомъ положеніи разрыдалась- бы; финка только ниже склонила голову, глотая слезы if стыдясь выказывать свое волненіе. А ночь все хмурилась. Откуда-то надвинулись тучи, окутывая одну звѣзду за другого.