Бадигин, К. С. На корабле "Георгий Седов" через Ледовитый океан : записки капитана. – Москва ; Ленинград : Изд-во Главсевморпути, 1940. - 602 с., [16] л. ил. : ил. + 3 отд. л. карт.

сделанные перед самым отходом ледокола, приносят письма, суют свежие газеты, опять дают фрукты. Почему-то каждому хочется угостить нас именно фруктами. Но как ни привлекательны эти плоды, а есть их решительно некогда. Я так и проходил почти весь вечер с апельсином в руке. - ну, на митинг, братки! Пора на митинг!..—торопит пас Папанин. На палубе у подножия подъемной стрелы собираются экипажи обоих кораблей—крохотный коллектив „Седова" и огромный кол­ лектив „И. Сталина". Иван Дмитриевич приветствует нас, поздра­ вляет с успешным завершением дрейфа, с большой теплотой и сердечностью говорит о лучшем друге полярников товарище Сталине, которому мы обязаны всеми своими успехами. Могучее „ура" гремит над притихшими льдами, и торжествен­ ные звуки „Интернационала" завершают митинг. В это время радисты уже передают в Москву подписанный всеми членами Экипажа „Седова" рапорт об окончании дрейфа. Его адрес состоит из четырех слов: «Москва, Кремль, товарищу Сталину». ...Было уже далеко за полночь, когда я принял пополнение Экипажа, прибывшее с ледоколом „И. Сталии", проинструктировал принявшего вахту третьего помощника Малькова, закончил целую серию бесед с корреспондентами и кинорепортерами и, наконец, улизнул в каюту к Белоусову, который обещал мне до утра полную безопасность. — ІІн о чем не спрашиваю, ничего не требую, ничем пока не интересуюсь, никого сюда не пускаю,—заявил он мне, улыбаясь.— Вот тебе мыло, полотенце, вот тут ванна, а это твоя койка. Одним словом, будь, как у себя в каюте... Попыхивая папиросой, он уселся за стол и углубился в чтение какой-то книги, словно меня и не было в каюте... Трудно было придумать более ценный подарок, чем это пред­ ложение! После всей праздничной сутолоки, после всех привет­ ствии и поздравлений так хотелось побыть наедине с самим собой, перечитать письма, полученные из дому, собраться с мыслями, хоть немного успокоиться. Добрый час просидел я в ванне, настоящей, давно невиданной ванне, любуясь безукоризненно чистой эмалью и сверкающими никелированными кранами. Потом вылез из нее, вытерся такой же безукоризненно чистой мохнатой простыней, вышел на цыпочках в каюту и нырнул под мягкое новенькое одеяло. Не было во всем мире в эту минуту более счастливого человека, чем я! ☆ ☆☆ Но наш рейс еще не был закопчен. Подойдя к „Седову", ле­ докол „И. Сталин" выполнил лишь первую половину задачи, поставленной перед ним партией и правительством. Нам предстояло проделать еще длинный и трудный путь от 80-й параллели до Мурманска сквозь льды Гренландского моря и неспокойные воды •522