Бадигин, К. С. На корабле "Георгий Седов" через Ледовитый океан : записки капитана. – Москва ; Ленинград : Изд-во Главсевморпути, 1940. - 602 с., [16] л. ил. : ил. + 3 отд. л. карт.

(— Лежи, лежи, капитан. Порядок будет. А я бывальщину скажу. Да... Он берется за совок, подкидывает угля в камелек, затем ста­ новится у столика, закуривает и, медленно пуская дым, начинает рассказывать: ■— Было это на „Седове“ в тысяча девятьсот двадцать восьмом году. Я тогда еще совсем ребятенком был. Считай, что первым рейсом шел. Да... Промышляем белого медведя. Старшие бьют, а мы, молодежь, шкуру снимаем. Помню, за две недели сто восемь шкур взяли, которые дни так по семнадцать зверей забивали. Медведь тогда был непуганый, сам к кораблю шел. Да... А медве­ жат не били. Их имали для зверинцев или еще куда там требуется. Собрали десять лоичаков,—по-нашему, по-поморски, так второгод- ков зовут. Куда их девать? Да... Буторин всегда говорит неторопливо, с большими паузами, подбирая слова, как и подобает настоящему помору. Я слушаю его внимательно. — Куда их девать, лончаков? Они поболе нашей Машки бу­ дут. А злющие—не дай господь! Учали клетки делать из ящиков. Только это мало помогает. Лончак хитрой—лежит смирно, ждет. Пройдет матрос, он его цап зубом за голенище. Так и ходили все ободратые. Наказание одно! Да... Но тут нашелся у нас один помор, Василий Иванович Конюковский—здоровущий, дьявол. Так он взялся при этих медведях кучером быть. Он знал, как к медведю подойти надо. Вот, к примеру, медведь, извиняюсь, обпач­ кается, получится запах. Надо кубрик почистить. Вот Василий И в ан о ва дверку откроет—и скок медведю на спину, а его самого За уши, как за вожжи. Медведь ревет, головой мотает, а достать его не может. Вот он держит его, а другие чистят или там еду переменяют. Так рейс весь и проездил на медведях... Боцман помолчал, искоса наблюдая за тем, какой эффект про­ извел его рассказ, и затем начал новую историю: — Сказывали деды: храбрей помора никого не было. Вот придумали норвежцы имя Шпицберген. Все так эту землю и Зовут. А то забыли, что поморы звали ее Беруны—Большой Беруп и Малый. Еще звали они ее Груман... Они туда на своих кочах плавали, сколько себя помнили. Норвежцем в ту пору там и не пахло. Вот сказывал мне один старик так... Потрескивает уголь в камельке. Бегают по стене солнечные зайчики. Тянется, тянется долгий рассказ боцмана. Одна история занятней другой. Поистине, голова у него—копилка поморских легенд и историй. Он может целыми днями рассказывать о разных приключениях, необычайных случаях, исторических и легендарных событиях. Никто не расскажет с такими сочными подробностями при­ видевшийся ночью сон, никто так подробно не опишет обычаи и обряды северных рыбаков и охотников, как Буторин. Он знает сотни примет, заговоров и загадок. А если его хорошенько по- 9 К . С. Бадигин 129