Бадигин, К. С. На корабле "Георгий Седов" через Ледовитый океан : записки капитана. – Москва ; Ленинград : Изд-во Главсевморпути, 1940. - 602 с., [16] л. ил. : ил. + 3 отд. л. карт.

тура дошла почти до сорока одного градуса. Еще один прыжок, п она вас задушит. Если вы не хотите слушать доброго совета, то вам прикажут из Москвы передать на время болезни командо­ вание Андрею Георгиевичу... Хотелось возражать, спорить, но силы уже оставляли мепя, и я только кивнул головой. Впоследствии я прочел два документа: П р и к а з № 2 8 июня 1938 года. Полярный бассейн. На время болезни капитана л/п „Седов" Бадигпна К. С. старшему помощнику капитапа л/п „Седов“ Ефремову А. Г. предлагаю принять на себя исполнение обязанностей капитапа л/п „Седов". Начгруппы судов Хромцов. И запись в вахтенном журнале: «9 июн я . С сего чнсла ввиду болезни капитана Бадпгпна К. С. коман­ дование ледокольным пароходом „Седов“ временно принял врпд капи­ тапа Ефремов А. Г.». Когда Хромцов вышел, я снова забылся. Стало жарко и темпо. Мне чудился плеск воды и звоіх цикад. Казалось, что я лежу на палубе тральщика, бросившего якорь у берегов Цейлона. З т0 было восемь лет назад. Но не все ли равно? Может быть, это было вчера или сегодня. Нагретая солнцем палуба приятно пахнет смолой. С берега доносится жесткий шорох пальмовых ветвей и поскрипывание широких листьев банана. Чувствуется запах маг­ нолий. Хочется ппть. Сейчас приплывут на своих шлюпках босо­ ногие темнокожие мальчишки. У них всегда найдется в запасе бутылка с ледяным лимонным соком. Почему же их нет так долго? И такая тишина и темень вокруг. Хочется пить... Только под утро я прихожу в себя. Нет ни пальм, ни цикад, ни палубы тральщика. Я лежу на широкой кровати с какими-то шишечками но углам, оставленной мне в наследство капитаном Швецовым. Сквозь иллюминаторы ярко светит солнце. Светлые Зайчики бегают по меховому ковру, повешенному на стене. Все па своем месте—винтовка, бинокль, кинжал, портрет жены. ІІо кто это там, на диване, у моего трехногого письменного стола? Приглядываюсь. Склонившись на стол, дремлет Буторин, на-днях произведенный из матросов в боцманы. — Дмитрий Прокофьич, вы что здесь?.. Буторин вздрагивает: — Так что назначен милосердной сестрой, товарищ капитан... Я невольно улыбаюсь. Новая должность не очень подходит Этому коренастому, мужественному помору, который, кажется, са­ мой природой создан для борьбы со штормами, охоты за зверем и прочих сугубо мужских дел. У Буторина усталое лицо. Видно, что он мало спал. Он встает, подходит ко мне, заботливо поправляет подушку и говорит, словно обращаясь к ребенку: 128