Дурылин, С. Н. За полуночным солнцем. По Лапландии пешком и на лодке/ Сергей Дурылин. – Москва : Типо-литография Т-ва И. Н. Кушнерев и К°, 1913. – 118, [1] с.: ил. – (Библиотека И. Горбунова-Посадова ; № 283).

— 76 — oxo rt; выходитъ замужъ девушка— въ песне споетъ, что она выходитъ; поймали дикаго ирваса (оленя самца)— споютъ про то, какъ поймали. Безконечно можетъ повторять лопарь такую свою песню: ей нетъ конца. Но есть у него и друпя песни, которыя сложены давно, передаваемыя изъ рода въ родъ. Въ этихъ песняхъ отражается суровая и прекрасная родина ло­ парей—Лаплащця, ея озера, звЪри, птицы. Вотъ одна изъ та­ кихъ песенъ— песня о лебеде, разлюбившемъ свою лебедку *): „Гуси-лебеди: гонгъ, гонгъ, гонгь. Лебедка затужила о ле­ беде; у ней сердце ноетъ о немъ; летаетъ всюду по земле и нигде не можетъ тоску забыть. Гуси-лебеди: лонгъ, лонгъ, лонгъ. Лебедка летала, летала и пришла къ ручью. Осипъ^- сердцева тоска сидитъ въ ручье; у него красная рубашка на себе. Лебедка говоритъ: „Осипъ, ты где сидишь? Осипъ— сердцева тоска, говоритъ, выйди; долго ли я буду искать?" Осипъ сидитъ въ глубине на дне и не шевелится; у него во­ лосы серебряные. Она подумала, что его убили, стала при- плакивать: „у тебя волосы были серебряные, у тебя гребень былъ золотой, на твое платье любо было смотреть, а теперь на кого я буду смотреть? Осипъ— сердцева тоска, отчего ты не выходишь?" Осипъ сидитъ тамъ, не шевелится, будто камень. Она приплакивала и пошла народъ звать, не могутъ ли его вытянуть. Осипъ зашевелился и закричалъ: „гонгъ, гонгъ, гонгъ!" Она пришла, созвала народъ. Человекъ пришелъ къ ручью, а Осипъ— сердцева тоска сидитъ въ ручье; у него во­ лосы серебряные, а гребнемъ золотымъ чешетъ. Опять ле­ бедка стала приплакивать: „Осипъ— сердцева тоска, выйди оттуда!" Мужикъ сталъ его доставать, не могъ достать. По­ томъ карбасъ досталъ и сталъ доставать. Онъ не могъ достать и подстрелилъ его, лебедка опять заплакала: „Что ты, злодей, сделалъ: моего Осипа— сердцеву тоску убилъв. Она пошла тоже въ ручей посмотреть, убитъ онъ или нетъ. Она обняла его и говоритъ: „Ты мой, Осипъ Христоданный, сердцева тоска, тебя мужикъ убшгь". Только она это слово промолвила и ска­ зала: „гонгъ, гонгъ, гонгъ", мужикъ ее тоже убилъ и досталъ и черезъ плечо положилъ". Но ташя песни редки. Обычная, будничная лопарская песня заунывна и тосклива до однообраз1я, однообразна до скуки. !) Записана Н. Харузинымъ: „Русск 1 е лопари*. М. 1890 г. Осипомъ величается въ п-Ьсн^ лебедь.