Альманах саамской литературы. Москва, 2019.

Досталось тогда Данилке. Придирчиво разбирали каждое четверостишие, строку, да что там — каждое слово. Данилка отчаянно спорил, горячился, понимал, перерабатывал и снова отстаивал свое. Вспомнив о далеком уже времени, Данилка отметил для себя — редко берет на карандаш рифмы, которые зачастую приходят, которые проговаривает вслух. Незаписанные, они за сутолокой дел забывались, а значит — исчезали навсегда. Еще не стерлись воспоминания о первых, явно слабых стихах, прочитанных принародно. После сочинял и удачные, но первое публичное прочтение — словно прыжок через костер, потому и осталось в душе ярким трепетным отблеском, полетом. Летать Данилке приходилось всего раз. Свежее, стойкое впечатление. Закроешь глаза и возникает необъятное голубое пространство, проплывающая внизу земля. Встрепенет сердце необъяснимо-тревожное ощущение. Именно такое состояние было при первом публичном прочтении стихов. Сейчас, глядя на большое ярко-красное солнце, Данилка вдруг прого­ ворил: — Красивой бывает наша тундра. Много глубоких переживаний дарит. Месяцами томится взор о первом солнечном луче. Блеснет он — чудо! Розовым обдаст белизну весенних просторов, горы, будто древние старцы в ослепительных шапках, витые березки на холмах — чудо! А пурпурного каления закат сверкал в глаза Данилке: — Воспой, воспой красоту родной природы! Полярную ночь в темно­ звездном платье, несмелый рассказ ручья о зиме, что провалилась в подтаявший сугроб и промочила выходные белые пимы. Работая в стаде, Данилка не замечал и не слышал, чтобы братья вслух восхищались красотой природы. Чаще ворчали на бураны, морозы, дожди.