История полярных библиотек : материалы Всероссийской научно-практической конференции, 13-16 апреля 2009 года, г. Мурманск, г. ЗАТО Заозёрск / [сост. Л. А. Семёнова] ; Рос. библ. ассоц. [и др.]. - Мурманск : Мурманское книжное издательство, 2009.

О своем городе Тимофеев писал всю жизнь. «Мачтовый город» —место действия большинстваего стихови Мурмансквних—разный. Вцикле «Мур манские страницы» —это уже абсолютно реальный город, с точно расстав ленными ориентирами, действительными, конкретными адресами. Как, например, во второй части цикла, выдержанном вчастушечномритме, напо минающем блоковский прием из поэмы «Двенадцать»: Раздай, пятилетка, пять годов, как пять рублев: проложи узкоколейку —через площадь Пять углов! Через площадь, где морошка и брусника стелются, — на весь край одна корова, да и та —не телится! Эй, матрос! Нету шика! Обвисли швартовы. Даешь, Петушинка, корабли фартовые! Характерно, что в «Мурманских страницах» мы видим город глазами тех, для кого море —это их работа, повседневное дело. Для Тимофеева он именно такой: Зеленый мыс для него прежде всего —корабельное кладбище, «вели кий корабельный усыпальник», а Петушинка —судоверфь (потому-то и «да ешь, Петушинка, корабли фартовые»), город, откуда «уходят тральщики за рыбкой золотой». Это —морской Мурманск 60—80-х. Нынешний, современ ный, стал иным —уже не столь основательно сопряжен с морским делом и рыбным промыслом. Поэту этот город ведом, его улицы не просто знакомы, но — обжиты, едва ли не с каждой связаны какие-то события собственной жизни. Ситуа ция, когда становятся неразделимы биография города и судьба человека, ли рического героя стихов: «Мой город, всем мы связаны с тобою: в нас кровь одна, душа у нас одна. И в час, когда тебе бывает больно, в час этот больно, очень больно — нам...» Звучит, опять же, достаточно декларативно, но — искренне. Обращение «мой город» мы встречали у Тимофеева и раньше —в «Мач товом городе». Но здесь эта простая формула, указывая на уровень взаимо отношений, определяя насколько близка автору «точка на карте», о которой идет разговор, становится рефреном. С ее помощью поэт раз за разом под черкивает свое родство с городом, вкотором прошлажизнь, рождалисьдети и книги. Город-герой, вставший на пути у немецко-фашистских захватчиков, как в романе белорусского писателя Ивана Шамякина «Зенит». Город, ко торый «за то, что он испытывает холод, за то, что он испытывает грусть» полюбил и куда мечтал вернуться Николай Рубцов. Город, про который в одном старом кино говорилось, что он как морячок, как рыбачок —такой же веселый, молодой, строящийся. Это, так сказать, на всесоюзном уров не. А о мурманских писателях, поэтах, художниках и говорить нечего. «Край земли, край моря, край света... Вот таким тебя и люблю»... Это Ни колай Колычев. 91