История Кольского Севера в описаниях очевидцев : путевые записки, мемуары, дневники, письма, XV-XX вв. : библиографический указатель / сост. Е. Р. Михайлова ; предисл. П. В. Фёдоров. - Мурманск : РУСМА, 2011.

Кто-то пробовал даже научно доказывать, будто хибинит - не просто бутовый камень, а особенный, обладающий повышенными теплоизоляционными свойствами. Первая же зима опрокинула эту теорию. Почти метровой толщины хибинито-бетонные стены промерзали и отсыревали в углах, хотя зимы на Кольском полуострове, омываемом теплыми водами Гольфстрима, бывают сравнительно мягкие. Тогда стали закладывать в бетон для утепления доски, и углы перестали промерзать. К 1939 году этот варварский способ строительства стал уже уходить в прошлое. Наладилось снабжение города кирпичом - как красныім, так и силикатныім. Намаявшись с различными архитектурными гастролерами, руководители комбината «Апатит» взяли, наконец, проектирование застройки города полностью в свои руки. При управлении комбината было создано довольно большое проектное бюро, укомплектованное квалифицированными специалистами. Николай Алексеевич Медведев был главным и единственным архитектором проектного бюро. Архитектор Медведев больше трех лет работал в Кировске. За это время он успел очень много сделать. Пожалуй, наиболее удачной из его построек можно назвать пятиэтажный дом на углу улицы Кондрикова и Хибиногорского шоссе, с оригинальной угловой ротондой, внутрь которой вписана треугольная лестничная клетка (ныне пр. Ленина, дом 15, где расположена центральная городская библиотека им. Горького). В этом доме жил последние годы организатор и первыій управляющий трестом «Апатит» - Кондриков. Там же, на верхнем этаже, жили Медведевы. Проектное бюро комбината «Апатит» с увлечением включилось в работу по проектированию Центральной площади. Работа над застройкой Центральной площади в Кировске складывалась у Николая Алексеевича неудачно. Фасады получились не очень выразительными, и экспертиза в Мурманске их забраковала. Такие творческие срывы бывают у самыіх талантливых мастеров. Николай Алексеевич мучился поисками новой композиции фасадов двух домов на площади, которая ему никак не давалась. Медведев дал попробовать свои силы над этими фасадами молодому архитектору И. Ромму, и был совершенно искренне, без всякой тени зависти или уязвленного самолюбия обрадован тем, что тот предложил более удачное решение. Вскоре нарисованный Роммом вариант утвердили, и Николай Алексеевич получил, наконец, свой долгожданный отпуск. Не многим молодым архитекторам, только что окончившим институт, выпадает такое счастье. Эти шесть месяцев самостоятельной работы в содружестве с группой опытных инженеров, по существу прямо на строительной площадке, дали И. Ромму больше, чем могли бы дать годы службы в какой-нибудь центральной проектной организации. Ромм работал с огромныім увлечением, и будущее рисовалось ему в самых радужных красках. - Это будет одна из красивейших площадей нашей страны! - самоуверенно говорил юный архитектор Ромм заведующей библиотекой Дома техники, милой и грустной женщине, к которой он заходил по вечерам порыться на книжных полках и полистать архитектурные журналы. Она терпеливо, с еле заметной снисходительной улыбкой, выслушивала его юношеское бахвальство. Кроме доработки рабочих чертежей одного из домов на площади, Медведев поручил И. Ромму запроектировать новый большой дом выше площади (ныне пр. Ленина, дом 9а), на ее центральной оси, против трех стоящих «строчкой» домов Мунца. «Строчную» застройку к тому времени признали порочныім пережитком конструктивизма, что довольно справедливо. Рецидив «строчности», который наше градостроительство пережило в шестидесятые годы, отнюдь не пошел ему на пользу. Итак, повторять «строчки» Мунца по другую сторону анфилады лестниц, ведущих к Дворцу культуры, не стали, а решили сделать дом П-образныім, только своими боковыми крыльями перекликающийся с домами начала 1930-х годов. Дом казался тогда шедевром архитектуры. Нарисованная архитектором Ромом перспектива этого дома, выполненная сепией, висела на почетном месте на стене проектного бюро. Сегодня, глядя на этот дом, понимаешь, что архитектурным шедевром он не стал. Одно с удовлетворением можно отметить - это то, что уже в своем первом доме Ромм неплохо использовал перепад рельефа. 192